Студенческий политический протест в уральском федеральном округе: особенности и перспективы

1. 
   разработать теоретический алгоритм для исследования студенческого протеста, опираясь на базовые идеи существующих в зарубежной и отечественной науке подходов к концептуализации и осмыслению политического протеста;
   
2. 
   определить специфику мирового студенческого протеста как социально-политического явления;
   
3. 
   обнаружить социально-экономические и политические детерминанты студенческого протеста, выделить из них доминирующие на уровне округа и исследуемых регионов;
   
4. 
   дать характеристику деятельности оппозиционных молодежных объединений как агентов протестной политической социализации студенческой молодежи УрФО;
   
5. 
   выявить уровень развития политической субъектности студенчества УрФО с точки зрения формирования ответственного политического поведения, вызывающего изменения в политической действительности;
   
6. 
   определить особенности развития в студенческой среде УрФО политической солидарности, составляющей основу протестной мобилизации.
   

Методологическим ориентиром для данной работы стала стратегия С. Вельграва⁶², аффирматирующего неизбежность совмещения микроуровня политологических разработок, в рамках которого внимание сосредотачивается на субъектах протеста, с мезоуровнем социологических исследований коллективных акторов, действующих в неинституциональном поле политики, что обеспечено макрофакторами среды. Соответственно, признано целесообразным обращение, в первую очередь, к политическому бихевиорализму. Его преимущество состоит в амбивалентности рассмотрения механизмов управления политическим поведением, представленных факторами, заданными институтами, условиями жизнедеятельности, а также структурой психологических регуляторов.

Деятельностный подход позволяет исследовать коммуникационный и физический уровень политического протеста. Речь идет о сети оппозиционных молодежных объединений, активность которых способна стимулировать трансформацию общественного сознания, повлечь сдвиги в базовых институтах. Подход утверждает принцип мониторинга политических практик.

Отдельные аспекты стратификационного, социально-психологического и субкультурного подходов составляют интегративную парадигму для репрезентации студенчества как уникальной социальной группы – мобильной, обладающей инновационным потенциалом, стоящей в авангарде протестных движений.

В контексте системного подхода осуществляется осмысление степени поддержки студенчеством институтов политической системы.

Обращение к моделям относительной депривации Т. Гарра⁶³ и Р. Мертона⁶⁴ позволяет учитывать характеристики среды при анализе агрессивных эмоций. В поисках причин радикализации взглядов применяются также положения теории аномии Э. Дюркгейма⁶⁵.

Изменение законов коммуникативных процессов определяет выбор обоснования с использованием концепции социальных движений С. Тэрроу⁶⁶, теорий социальных и политических сетей, электронного гражданского неповиновения. На основании данных моделей прямые действия молодежных объединений понимаются в качестве коллективной формы реализации политической субъектности студенчества. Их ресурс образуют сети, в том числе в Интернет-измерении. Они преследуют общую цель и формируются вокруг опознаваемых символов национальной идентичности и защиты социально-демократических принципов.

Прикладное исследование и методы анализа. Диссертантом разработаны когнитивная карта и программа изучения студенческого протеста в соответствии с принципом комплементарности бихевиорального и деятельностного подходов, а также указанных ранее теорий.

1. 
   Методы сбора данных.
   

Опрос осуществлялся в три этапа: в феврале-марте 2009 г. – в Тюмени, в октябре-ноябре 2009 г. – в Салехарде, в мае-июне 2010 г. – в Екатеринбурге. Выбор городов обусловлен их столичным статусом в субъектах УрФО с разным инвестиционным климатом и отраслевой структурой специализации: агропромышленной, топливно-энергетической, индустриально ориентированной. Подсистемы регионов отличаются качеством жизни, уровнем развития научно-образовательной инфраструктуры, скоростью изменения политических и социокультурных процессов. В исследовании приняли участие студенты вузов Салехарда, Тюмени и Екатеринбурга. Объем выборки составил 2593 человека.

На основании обработанных данных осуществлено структурное моделирование, дающее возможность наглядно представить конфигурацию студенческих позиций в пространстве политического ориентирования.

Мониторинг сайтов молодежных структур и информации об их деятельности, обсуждаемой на Интернет-площадках, позволил оценить развитие молодежной сети протестной консолидации и проследить динамику ее изменения в рамках трехгодичного цикла. Исследовательское внимание к данному аспекту обусловлено ролью оппозиционных молодежных организаций и сообществ в качестве агентов политической протестной социализации и мобилизации студенчества УрФО.

Другими методами исследования стали: компаративный кросс-региональный метод, анализ программных документов и правовой базы. С помощью первого из них установлена специфика студенческого протеста в субъектах УрФО, второй позволил определиться в отношении организационного спектра молодежной фронды и выявить изменения в законодательстве, регламентирующем рамки протестного выражения, что повлияло на студенческие приоритеты в выборе линии политического поведения.

2. 
   Методы обработки данных.
   

Применялась техника статистического обеспечения: кросстабуляция, иерархический агломеративный кластерный анализ, многомерное шкалирование, факторный анализ и бинарная логистическая регрессия.

1. 
   Впервые в отечественной политической науке проведен полипарадигмальный кросс-региональный анализ студенческого протеста в УрФО.
   
2. 
   Разработаны и верифицированы эвентуальные модели студенческой мобилизационной протестной практики.
   
3. 
   Выявлены ключевые социально-политические стрессоры, способные катализировать механизмы конфликтогенных тенденций в студенческой среде округа, определены основные объекты приложения агрессии.
   
4. 
   Доказано существование молодежной интерактивной сети оппозиционного характера, нацеленной на протестную социализацию студенческой молодежи УрФО.
   
5. 
   Выявлены особенности формирования политической субъектности и солидарности студенчества УрФО, выступающие обязательными элементами протестной мобилизации.
   

1. 
   Студенческий политический протест представляет собой политическую девиацию, предполагающую несоответствие мышления и действия представителей студенческой молодежи господствующим в обществе культурным и политико-правовым нормам, отступление от них либо их нарушение. Как вычлененный локал общественно-политической действительности студенческий политический протест определяется факторами и обеспечивается механизмами, вписанными в общий контекст глобальных и внутристрановых процессов и отношений. С другой стороны, в силу характеристик носителей, принадлежащих к особой социальной группе, его природа многократно осложнена, а формы и пространства проявления, направленность и динамика имеют вероятностный и изменяющийся характер.
   
2. 
   Факторами, оказывающими катализирующее влияние на мотивацию студенчества УрФО к протестной мобилизации, выступают социально-экономические и политические риски, обусловленные модернизационными процессами и экономическими катаклизмами, а также ошибками и просчетами в политике, негативными проявлениями в области выполнения управленческих и сервисных функций государства. Наиболее выраженная презентация вида недовольства возникает из этнонациональной депривации. Состояние острого внутриличностного дискомфорта вызывается рассогласованием между обладаемым и желаемым национальным статусом. При этом в рамках региональной дифференциации выделяются свои классы причин, выступающих важнейшими стрессорами, задающими установку студенчества изучаемых субъектов УрФО на конфронтацию. Для студентов Салехарда – это блокираторы достижения материальных целей и самореализации, а также проблема дисбаланса паттернов национальной идентичности, для студентов Тюмени и Екатеринбурга – вопросы этнонациональной ущербности и безопасности, экономического и политического суверенитета России.
   
3. 
   Низкий уровень удовлетворенности политической системой обуславливает ориентацию студентов УрФО на ее трансформацию. Среди элементов системы главным адресатом опровержения власти выступают институты, ответственные за общественный правопорядок и законность. Высокий уровень недовольства фиксируется в отношении Государственной Думы РФ. Среднюю позицию в рейтинге властной делегитимности занимают Правительство РФ, политические партии и СМИ. Наибольшим доверием пользуются Президент РФ и органы местного самоуправления.
   
4. 
   В УрФО выстраивается система относительно стабильных и взаимозависимых неиерархических отношений, связывающих автономных и коллективных акторов, представленных молодежью, разделяющих относительно власти общие интересы и обменивающихся ресурсами с целью их продвижения. Поскольку в условиях информационного общества студенчество выступает основным носителем политического капитала, имеющего свойство конверсии в протестный ресурс, обозначенные контрагенты заинтересованы в установлении контроля над его сознанием и рекрутинге членов из данной среды. Для этого широко используются Интернет-каналы.
   
5. 
   Студенчество УрФО находится на стадии обретения политической субъектности, распознаваемой на двух уровнях – индивидуальном и коллективном. Формирование ответственного, рационально ориентированного политического поведения происходит медленно и распространяется на незначительный студенческий сектор. Процесс возвышения до уровня политической субъектности затруднен в силу действия факторов, связанных с традиционно сложившимися ценностями и образцами поведения, затрагивающими взаимоотношения власти и общества. Неуверенность в индивидуальной политической самодостаточности определяет ориентацию студентов на командную агентность. Коллективная поддержка дает ощущение безопасности и собственной значимости.
   
6. 
   Солидарность, выступающая основанием студенческой протестной мобилизации, формируется на уровне идентификации с молодежными силами и разделения идеологических ценностей, а также уровне микросоциальных связей. Актуализируется проблема низкой степени консистенции солидарности с субъектами, конструирующими существующую молодежную организационную базу. Приверженность горизонтальному типу интеракций, стремление к самоуправлению, распространение информационных технологий определяют ускоренное развитие сетевой солидарности.
   
7. 
   В условиях общественного реформирования, последствий экономической дисфункциональности, деструктивных проявлений в сфере реализации политико-административных и правоохранительных функций и услуг, инкорпорации в молодежную среду новых культурных элементов и политических практик формируются две модели протестной мобилизации студенчества УрФО. Существует высокая степень зависимости типов моделей от динамики развития психологии гражданской ответственности и политической самодостаточности в студенческой среде. Немаловажное значение приобретают такие факторы, как разделяемые мировоззренческие позиции, коллективная проблема, политико-идеологические символы и стилистика протестного действия. Модель ограниченной протестной мобилизации конвенциального и дестабилизирующего характера складывается в ЯНАО, в то время как модель масштабной протестной мобилизации сетевого и организационно-идеологического характера – в Тюменской и Свердловской областях.
   

Результаты исследования внедрены в учебный процесс Тюменского государственного университета, используются в рамках преподавания дисциплин: «Политическая регионалистика», «Теория политики», «Правовые основы политики».

Во введении приводятся аргументы в пользу актуальности темы диссертации, характеризуется степень научной разработанности проблематики по студенческому политическому протесту, определяются объект и предмет, цель и задачи, хронологические рамки исследования, обосновываются методологические принципы и освещается теоретическая база, отмечается научная новизна, теоретическая и практическая значимость, апробация основных результатов и выводов работы.

В первом параграфе «Феномен политического протеста в контексте научных парадигм» актуализируется проблема концептуализации понятия «политический протест» и идентификации явления, образующего содержательное наполнение указанной категории. В тексте параграфа дается аналитический обзор теоретических подходов к осмыслению оснований политического протеста, а также рассматриваются научные оценки социального значения данного феномена.

С учетом имманентной сути политического протеста, обнаруживающейся во внешних формах отрицания, оспаривания, противоборства, в работе делается вывод о валидности экспликации явления с точки зрения политической девиации. Внимание при этом акцентируется на его нестандартности относительно устойчивых и массовых проявлений образа действия в политической сфере. В русле данной логики предлагается дефинировать политический протест как неприятие, отклонение или преступление сложившихся в обществе культурных и политико-правовых норм, конституирующих ценностно-идеологические установки и политическое поведение.

Результатом авторских усилий, связанных с сопоставлением и генерализацией конкурирующих авторитетных мнений относительно уровней и форм политического протеста становится заключение о том, что данный феномен проявляется в настроениях, образующих его потенциал, пассивном несогласии с политической системой, ее институтами и практиками, а также иррациональном индивидуальном, групповом и массовом поведении, конвенциальных или неинституциональных off- и online-действиях, базирующихся на сетевом доверии, коллективной солидарности, интересах и организации. На этом основании делается вывод о необходимости исследования политического протеста в рамках полипарадигмального подхода, интегрирующего методологические принципы политико-бихевиорального и деятельностного направлений, а также теорий социальных и политических сетей.

Вследствие поиска ответа на вопрос об источниках политического протеста в диссертации адаптируются основные положения психологического, социально-психологического, конфликтологического и культурологического подходов к предметному полю исследования. Аргументацией служит то обстоятельство, что причины явления лежат не только в плоскости экономических, политических и социокультурных условий, но не в меньшей степени связаны с когнитивно-психологическими процессами, протекающими во внутриличностной системе.

Во втором параграфе «Студенческий протест как социально-политическое явление: теоретический анализ» на основе обширного теоретического материала рассматриваются развитие мирового студенческого протеста, его измерения, циклы, динамика и формы, факторы радикализации политического поведения студентов.

В диссертации выражается солидарность с господствующим в академическом сообществе мнением, что студенческий протест – явление особое, природа которого в силу характеристик субъекта, его генерирующего и транслирующего в сферу принятия решений, осложнена комплексом атрибуций, а перспектива, форма, пространство проявления носят неожиданный и изменяющийся характер.

Статус студенческой молодежи как особой социальной группы, обладающей интеллектуальным капиталом и способностью к быстрой адаптации к изменяющимся условиям, отличающейся мобильностью, стремлением к групповой консолидации, тяготеющей к созданию горизонтально ориентированных организационных форм, определяет код поведения, позволяющий ей быть в авангарде движений, противодействующих власти. Важнейшим условием развертывания студенческого движения признается концентрирование на территории студенческого городка нескольких тысяч молодых, склонных к экстремальности поведения индивидуумов.

Данные обстоятельства провоцируют стратегию основных политических сил на эксплуатацию молодежного ресурса. В то же время инициированные воздействием глобальных процессов доминанты, требующие соответствия природе своего уровня носителей, средств и типов коммуникации, задают установку на отказ от сопричастности к решениям взрослого политического эксцесса, эмансипации от ортодоксальных партий, моделирование собственной программы действий.

Из традиционных форм популярностью пользуются: публичная демонстрация атрибутики и символов движений, бойкот лекций, блокады зданий университетов, столкновения с полицией, несанкционированные митинги, пикеты, демонстрации, марши. В рамках уличной политики получает распространение рассчитанное на эстетический рефлекс и формирование критически мыслящей аудитории политическое арт-действие в виде flash-, social-, sms-mob, happening, performance-вариантов. Новым явлением протеста является перенос движения сопротивления в киберпространство. Феномен получил название «хактивизм» и представляет собой синтез политической активности и использования Интернет-технологий.

Качественные показатели студенческого протеста, образующие его объем и содержательное наполнение, в конкретной ситуации предопределяются основаниями политической организации, законами общественно-культурного развития.

Спектр причин возникновения молодежного протеста не имеет ограничений. Это могут быть модернизационные сдвиги, сопровождающиеся разрушением естественной среды жизнедеятельности, обуславливающие бюрократизацию управленческого сектора и коммерциализацию отношений, процессы аномии, активизирующиеся в ситуации смены идеологических парадигм, переоценки ценностей. Стрессорами, определяющими чувство незащищенности, выступают властные институты, формирующие пространство, в котором при конституционно декларируемых всеобщих правах и свободах на практике воздвигаются труднопреодолимые барьеры, ограничивающие участие, создающее условия, препятствующие самореализации и достойному материальному существованию.

В первом параграфе «Социально-экономические и политические детерминанты» определяются особенности рефлексии студентов изучаемых регионов округа на усложнение условий жизнедеятельности.

Проведенное исследование не подтверждает гипотезу о безусловном доминировании в конгломерате средовых возмущающих стрессоров, имеющих отношение к комплексу витального существования. Обнаруживается кросс-региональный разброс в классах объектов и условий, недостаток которых либо неудовлетворенность которыми вызывает у студенчества УрФО состояние психологической напряженности. Оформление фрустрирующих комплексов носит не только локально-географический характер, но выявляется его плотная связь с экономическими, политико-правовыми, военно-стратегическими и иными реалиями. Так, в границах основного интереса студентов Салехарда находятся вопросы материального благополучия и самореализации. В свою очередь, в иерархии классов причин, возмущающих в студенческих коллективах Тюмени и Екатеринбурга наибольшую тревожность, лидируют проблемы этнонациональной модальности.

Анализ показывает, что в периферийных высокоресурсных зонах с менее развитой политической и корпоративной студенческой культурой более успешна интеграция в систему воспроизводства господствующих общественных отношений и вероятно целеполагание, отличающееся прагматическими намерениями, нейтрализующими установки на открытый протест. Для территорий со значительным уровнем развития политических и образовательных ресурсов, проницаемости для западных культурных влияний характерно более интенсивное поле тем протеста в политических терминах. В данном случае срабатывает социализирующий фактор политико-правового просвещения и опыта включенности в сферу коллективного участия. Понимание студенчеством опосредованности ограничения личных материальных возможностей и статусной неустойчивости от навязываемых политических перспектив обеспечивает менее выраженную презентацию вида недовольства, возникающего из экономических деприваций.

В то же время, несмотря на обозначившуюся дисперсию в притязаниях в сравнительном измерении по субъектам УрФО, в масштабе округа обнаруживается ценность, в отношении которой диагностируется единство чувств обделенности. Речь идет о национальном благе, обеспеченном правом собственности на исконную территорию, в приумножении которого видятся гарантии достижений достойного существования. Внутриличностное рассогласование между обладаемым и желаемым национальным статусом приводит к тотальному беспокойству в студенческой среде.

Во втором параграфе «Социализирующая деятельность молодежных структур оппозиционного спектра» исследуется интегрирующий протестный ресурс сети молодежных структур умеренно-оппозиционной и радикальной направленности.

По результатам мониторинга сайтов молодежных политизированных объединений и Интернет-сообществ, а также мнений на web-страницах в работе делается вывод о складывании в молодежном политическом пространстве УрФО сетевой формы протестной организации. Это связано с внедрением во все области общественной жизни Интернет-технологий. Цифровая сфера облегчает доступ к информации, способной изменить ценности, задающие политическое поведение. Благодаря ей возможна off-line партиципация для групп, не вписывающихся в механизмы конвенциального участия, развитие электронной идентичности, мобилизация и координация действий в реальном политическом поле.

Данные преимущества используются акторами фрондирующего спектра, отношения согласования между которыми конституируются целью, выстраиваемой вокруг вопроса о власти. Интегрированная в более широкую общероссийскую зону сеть структурируется конкурирующими и солидаризирующимися доменами разного уровня влияния, действия и политико-идеологической направленности.

Домены низшего уровня включают в себя акторов и их произвольное множество неформальных и неподконтрольных государству связей, образующих массовую базу молодежной нонконформности. Основу микросетей составляют устоявшиеся личные off- и online-отношения, опосредованные через третьих лиц трансакции, а также off- и online-консультации.

Первую группу составляют сетевые агенты, устанавливающие связи по собственной инициативе и стимулирующие развитие протестного сетевого предприятия: автономные мобберы, хакеры, модераторы групп и др. Активируя иммобильных знакомых из студенческой среды, они продуцируют изменения в их отношении к реальности и запускают реакцию протестного заражения.

Во вторую группу входят студенты, не принимающие участие в коллективных действиях, однако находящиеся в режиме постоянного общения и обсуждения вопросов, связанных с политикой, что способствует формированию гражданской позиции, стимулирует к артикуляции интересов в пространство публичной сферы.

Третью группу образуют внесетевые акторы, политически индифферентные, однако оказывающие влияние своими действиями на вступление других субъектов в общую протестную сеть. Например, студенты или выпускники физических, химических и юридических факультетов, военных институтов нередко дают инструкции или консультации, необходимые для проведения протестных акций.

Домены среднего уровня образуются протестными сообществами клубного типа, возникающими на web-сайтах, таких как «ВКонтакте», «В моем мире» и включают субъектов, напрямую взаимодействующих друг с другом.

Сеть развивается в двух направлениях. Первое представлено исключительно информационным online-взаимодействием, выходящим за территориальные пределы УрФО или ограниченным зоной округа. Другое направление предполагает перенос выстроенных Интернет-контактов в offline-пространство публичной политики.

Домены высшего уровня складываются из смежных узлов политического взаимодействия, транскоммуникативных центров, посредством которых узлы объединяются в кластеры, и внешних пограничных звеньев, позволяющих адептам самых влиятельных и непримиримо разъединенных формаций – левой, либерально-демократической, национал-патриотической, державно-монархической – участвовать в построении в УрФО сети молодежного организованного сопротивления. Узловое пространство конструируется молодежными структурами, различающимися организационно-правовой формой, идеологическим обеспечением деятельности, стилевыми характеристиками, социальной базой поддержки и уровнем легитимации.

Активность агентов сети направлена на создание условий виртуального взрыва, реформирование мышления Интернет-пользователей, вербовку в сеть, прежде всего, представителей студенческой молодежи.