Сказка о молодильных яблоках и живой воде

ми, в боевой строй становятся, воеводы перед строями, головы перед взво-

дами, десятники перед десятками. И пальба, и стрельба, дым облако свил -

все из глаз сокрыл.

Катится яблочко по блюдечку, наливное по серебряному. А на блюдечке

море волнуется, корабли, словно лебеди, плавают, флаги развеваются, пуш-

ки палят. И стрельба, и пальба, дым облако свил - все из глаз сокрыл.

Катится яблочко по блюдечку, наливное по серебряному, а на блюдечке

все небо красуется; ясно солнышко за светлым месяцем катится, звезды в

хоровод собираются, лебеди в облаке песни поют.

Царь на чудеса удивляется, а красавица слезами заливается, говорит

царю:

- Возьми мое наливное яблочко, серебряное блюдечко, только помилуй

Поднял ее царь и говорит:

- Блюдечко твое серебряное, ну а сердце - золотое. Хочешь ли быть мне

дорогой женой, царству доброй царицей? А сестер твоих ради просьбы твоей

я помилую.

И устроили они пир на весь мир: так играли, что звезды с неба пали;

так танцевали, что полы поломали. Вот и все...

ТЕРЕШЕЧКА

У старика со старухой не было детей. Век прожили, а детей не нажили.

Вот сделали они колодочку, завернули ее в пеленочку, стали качать да

прибаюкивать:

- Спи-тко, усни, дитя Терешечка, -

Все ласточки спят,

И касатки спят,

И куницы спят,

И лисицы спят,

Нашему Терешечке

Спать велят!

Качали так, качали да прибаюкивали, и вместо колодочки стал расти сы-

ночек Терешечка - настоящая ягодка.

Мальчик рос-подрастал, в разум приходил. Старик сделал ему челнок,

выкрасил его белой краской, а весельцы - красной.

Вот Терешечка сел в челнок и говорит:

- Челнок, челнок, плыви далече,

Челнок, челнок, плыви далече.

Челнок и поплыл далеко-далеко. Терешечка стал рыбку ловить, а мать

ему молочко и творожок стала носить.

Придет на берег и зовет:

- Терешечка, мой сыночек,

Приплынь, приплынь на бережочек,

Я тебе есть-пить принесла.

Терешечка издалека услышит матушкин голос и подплывет к бережку. Мать

возьмет рыбку, накормит, напоит Терешечку, переменит ему рубашечку и по-

ясок и отпустит опять ловить рыбку.

Узнала про то ведьма. Пришла на бережок и зовет страшным голосом:

- Терешечка, мой сыночек,

Приплынь, приплынь на бережочек,

Я тебе есть-пить принесла.

Терешечка распознал, что не матушкин это голос, и говорит:

- Челнок, челнок, плывя далече,

То не матушка меня зовет.

Тогда ведьма побежала в кузницу и велит кузнецу перековать себе гор-

ло, чтобы голос стал как у Терешечкиной матери.

Кузнец перековал ей горло. Ведьма опять пришла на бережок и запела

голосом точь-в-точь родимой матушки:

- Терешечка, моя сыночек,

Приплынь, приплынь на бережочек,

Я тебе есть-пить принесла.

Терешечка обознался и подплыл к бережку. Ведьма его схватила, в мешок

посадила и побежала. Принесла его в избушку на курьих ножках и велит

своей дочери Аленке затопить печь пожарче и Терешечку зажарить.

А сама опять пошла на раздобытки. Вот Аленка истопила печь жарко-жар-

ко и говорит Терешечке:

- Ложись на лопату. Он сел на лопату, руки, ноги раскинул и не проле-

зает в печь. А она ему:

- Не так лег.

- Да я не умею - покажи как...

- А как кошки спят, как собаки спят, так и ты ложись.

- А ты ляг сама да поучи меня. Аленка села на лопату, а Терешечка ее

в печку и пихнул и заслонкой закрыл. А сам вышел из избушки и влез на

высокий дуб.

Прибежала ведьма, открыла печку, вытащила свою дочь Аленку, съела,

кости обглодала.

Потом вышла на двор и стала кататься-валяться по траве.

Катается-валяется и приговаривает:

- Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись!

А Терешечка ей с дуба отвечает:

- Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись!

А ведьма:

- Не листья ли это шумят?

И сама - опять:

- Покатаюсь я, поваляюсь я, Терешечкина мясца наевшись!

А Терешечка все свое:

- Покатайся-поваляйся, Аленкина мясца наевшись!

Ведьма глянула и увидела его на высоком дубу. Кинулась грызть дуб.

Грызла, грызла - два передних зуба выломала, побежала в кузницу:

- Кузнец, кузнец! Скуй мне два железных зуба. Кузнец сковал ей два

зуба.

два нижних зуба. Побежала к кузнецу:

- Кузнец, кузнец! Скуй мне еще два железных зуба.

Кузнец сковал ей еще два зуба. Вернулась ведьма и опять стала грызть

дуб. Грызет - только щепки летят. А дуб уже трещит, шатается.

Что тут делать? Терешечка видит: летят гуси-лебеди.

Он их просит:

- Гуси мои, лебедята!

Возьмите меня на крылья,

Унесите к батюшке, к матушке!

А гуси-лебеди отвечают:

- Га-га, за нами еще летят - поголоднее нас, они тебя возьмут.

А ведьма погрызет-погрызет, взглянет на Терешечку, облизнется - и

опять за дело...

Летит другое стадо. Терешечка просит:

- Гуси мои, лебедята!

Возьмите меня на крылья,

Унесите к батюшке, к матушке!

А гуси-лебеди отвечают: - А-а-га, за нами летит защипанный гусенок,

он тебя возьмет-донесет.

А ведьме уже немного осталось. Вот-вот повалится дуб.

Летит защипанный гусенок. Терешечка его просит:

- Гусь-лебедь ты мой! Возьми меня, посади на крылышки, унеси к батюш-

ке, к матушке.

Сжалился защипанный гусенок, посадил Терешечку на крылья, встрепенул-

ся и полетел, понес его домой.

Прилетели они к избе и сели на травке. А старуха напекла блинов - по-

минать Терешечку - и говорит:

- Это тебе, старичок, блин, а это мне блин. А Терешечкин голос под

окном:

Старуха услыхала и говорит:

- Погляди-ка, старичок, кто там просит блинок?

Старик вышел, увидел Терешечку, привел к старухе - пошло обниманье!

А защипанного гусенка откормили, отпоили, на волю пустили, и стал он

с тех пор широко крыльями махать, вперед стада летать да Терешечку вспо-

минать.

ДОЧЬ И ПАДЧЕРИЦА

старик обождал немного и женился на вдове, у которой была своя дочка.

Плохое житье настало стариковой дочери. Мачеха была ненавистная, отдыху

не дает старику:

- Вези свою дочь в лес, в землянку, там она больше напрядет.

Что делать! Послушал мужик бабу - свез дочку в землянку, дал ей кре-

мень, огниво да мешочек круп и говорит:

- Вот тебе огоньку; огонек не переводи, кашу вари, а сама не зевай -

сиди да пряди.

Пришла ночь. Красная девица затопила печь, заварила кашу; откуда ни

возьмись, мышка - и говорит:

- Девица, девица! Дай мне ложечку кашки!

- Ой, моя мышенька! Разговори мою скуку - я тебе дам не одну ложку, а

досыта накормлю. Наелась мышка и ушла. Ночью вломился медведь:

- Ну-ка, девица, туши огни да давай в жмурки играть Мышка вскарабка-

лась на плечо стариковой дочери и шепчет ей на ушко:

- Не бойся, девица! Скажи давай! Туши огонь да под печь полезай, а я

за тебя стану бегать и в колокольчик звенеть.

Так и сделалось. Гоняется медведь за мышкою - не поймает. Стал реветь

да поленьями бросать. Бросал-бросал, ни разу не попал, устал и молвил:

- Мастерица ты, девица, в жмурки играть! За то пришлю тебе утром ста-

до коней да воз серебра. Наутро говорит баба:

- Поезжай, старик, проведай-ка дочь, что напряла она в ночь.

Уехал старик, а баба сидит да ждет: как-то он дочерние косточки при-

везет. Пришло время старику ворочаться, а собака:

- Тяф-тяф-тяф! С стариком дочка едет, стадо коней гонит, воз серебра

везет.

- Врешь, мерзкая собачонка! Это в кузове косточки гремят!

сидят: полон воз серебра. А у бабы от жадности глаза разгорелись.

- Экая важность! - кричит. - Повези-ка мою дочку в лес; моя дочка два

стада коней пригонит, два воза серебра притащит.

Повез мужик и бабину дочь в землянку; дал ей кремень, огниво, мешочек

круп и оставил одну. Об вечеру заварила она кашу.

Прибежала мышка:

- Наташка! Наташка! Сладка ль твоя кашка? Дай хоть ложечку!

- Ишь, какая! - закричала Наташка и швырнула в нее ложкой.

Мышка убежала, а Наташка знай себе уписывает одна кашу. Съела полный

горшок, огни задула, прилегла в углу и заснула. Пришла полночь, вломился

медведь и говорит:

- Эй, где ты, девица? Давай в жмурки играть. Девица испугалась, мол-

чит, только со страху зубами стучит.

- А, ты вот где! На колокольчик, бегай, а я буду ловить.

Взяла колокольчик, рука дрожит, колокольчик бесперечь звенит, а мышка

приговаривает:

- Злой девице живой не быть!

Медведь бросился ловить бабину дочку и, как только изловил ее, сейчас

задушил и съел. Наутро шлет баба старика в лес:

- Ступай! Моя дочка два воза привезет, два табуна пригонит.

Мужик уехал, а баба за воротами ждет. Вот прибежала собачка:

- Тяф-тяф-тяф! Не бывать домой бабиной дочери, старик на пустом возу

сидит, костьми в кузове гремит!

- Врешь ты, мерзкая собачонка! То моя дочка едет, стада гонит, возы

везет. На, скушай блин да говори: бабину дочь в злате, в серебре приве-

зут, а стариковой женихи не возьмут!

Собачка съела блин и залаяла:

- Тяф-тяф-тяф! Старикову дочь замуж отдадут, а бабиной в кузове кос-

точки привезут.

Что ни делала баба с собачкою: и блины ей давала, и била ее, - она

знай свое твердит... Глядь, а старик у ворот, жене кузов подает; баба

кузов открыла, глянула на косточки и завыла, да так разозлилась, что с

горя и злости на другой же день померла. Старик выдал свою дочь замуж за

хорошего жениха, и стали они жить-поживать да добра наживать.

СНЕГУРОЧКА

Жил-был крестьянин Иван, и была у него жена Марья. Жили Иван да Марья

в любви и согласии, вот только детей у них не было. Так они и состари-

лись в одиночестве. Сильно они о своей беде сокрушались и только глядя

на чужих детей утешались. А делать нечего! Так уж, видно, им суждено бы-

ло. Вот однажды, когда пришла зима да нападало молодого снегу по колено,

ребятишки высыпали на улицу поиграть, а старички наши подсели к окну

поглядеть на них. Ребятишки бегали, резвились и стали лепить бабу из

снега. Иван с Марьей глядели молча, призадумавшись. Вдруг Иван усмехнул-

ся и говорит:

- Пойти бы и нам, жена, да слепить себе бабу!

На Марью, видно, тоже нашел веселый час.

- Что ж, - говорит она, - пойдем, разгуляемся на старости! Только на

что тебе бабу лепить: будет с тебя и меня одной. Слепим лучше себе дитя

из снегу, коли Бог не дал живого!

- Что правда, то правда... - сказал Иван, взял шапку и пошел в огород

со старухою.

Они и вправду принялись лепить куклу из снегу: скатали туловище с

ручками и ножками, наложили сверху круглый ком снегу и обгладили из него

головку.

- Бог в помощь? - сказал кто-то, проходя мимо.

- Спасибо, благодарствуем! - отвечал Иван.

- Что ж это вы поделываете?

- Да вот, что видишь! - молвит Иван.

- Снегурочку... - промолвила Марья, засмеявшись.

Вот они вылепили носик, сделали две ямочки во лбу, и только что Иван

прочертил ротик, как из него вдруг дохнуло теплым духом. Иван второпях

отнял руку, только смотрит - ямочки во лбу стали уж навыкате, и вот из

них поглядывают голубенькие глазки, вот уж и губки как малиновые улыба-

ются.

- Что это? Не наваждение ли какое? - сказал Иван, кладя на себя

А кукла наклоняет к нему головку, точно живая, и зашевелила ручками и

"ножками в снегу, словно грудное дитя в пеленках.

- Ах, Иван, Иван! - вскричала Марья, задрожав от радости. - Это нам

Господь дитя дает! - и бросилась обнимать Снегурочку, а со Снегурочки

весь снег отвалился, как скорлупа с яичка, и на руках у Марьи была уже в

самом деле живая девочка.

- Ах ты, моя Снегурушка дорогая! - проговорила старуха, обнимая свое

желанное и нежданное дитя, и побежала с ним в избу.

Иван насилу опомнился от такого чуда, а Марья была без памяти от ра-

дости.

И вот Снегурочка растет не по дням, а по часам, и что день, то все

Девки с села у них безвыходно: забавляют и убирают бабушкину дочку,

словно куколку, разговаривают с нею, поют песни, играют с нею во всякие

игры и научают ее всему, как что у них ведется. А Снегурочка такая смыш-

леная: все примечает и перенимает.

И стала она за зиму точно девочка лет тринадцати: все разумеет, обо

всем говорит, и таким сладким голосом, что заслушаешься. И такая она

добрая, послушная и ко всем приветливая. А собою она - беленькая, как

снег; глазки что незабудочки, светло-русая коса до пояса, одного румянцу

нет вовсе, словно живой кровинки не было в теле... Да и без того она бы-

ла такая пригожая и хорошая, что загляденье. А как, бывало, разыграется

она, так такая утешная и приятная, что душа радуется! И все не налюбуют-

ся Снегурочкой. Старушка же Марья души в ней не чает.

- Вот, Иван! - говаривала она мужу. - Даровалтаки нам Бог радость на

старость! Миновалась-таки печаль моя задушевная!

А Иван говорил ей:

- Благодарение Господу! Здесь радость не вечна, и печаль не бесконеч-

на...

землю. На прогалинах зазеленела мурава, и запел жаворонок. Уже и красные

девицы собрались в хоровод под селом и пропели:

- Весна красна! На чем пришла, На чем приехала?..

- На сошечке, на бороночке!

А Снегурочка что-то заскучала.

- Что с тобою, дитя мое? - говорила не раз ей Марья, приголубливая

ее. - Не больна ли ты? Ты все такая невеселая, совсем с личика спала. Уж

не сглазил ли тебя недобрый человек?

А Снегурочка отвечала ей всякий раз:

- Ничего, бабушка! Я здорова...

Вот и последний снег согнала весна своими красными днями. Зацвели са-

ды и луга, запел соловей и всякая птица, и все стало живей и веселее. А

Снегурочка, сердечная, еще сильней скучать стала, дичится подружек и

прячется от солнца в тень, словно ландыш под деревцем. Ей только и любо

было, что плескаться у студеного ключа под зеленою ивушкой.

Снегурочке все бы тень да холодок, а то и лучше - частый дождичек. В

дождик и сумрак она веселей становилась. А как один раз надвинулась се-

рая туча да посыпала крупным градом. Снегурочка ему так обрадовалась,

как иная не была бы рада и жемчугу перекатному. Когда ж опять припекло

солнце и град взялся водою, Снегурочка поплакалась по нем так сильно,

как будто сама хотела разлиться слезами, - как родная сестра плачется по

брату.

Вот уж пришел и весне конец; приспел Иванов день. Девки с села собра-

- Пусти да пусти с нами Снегурочку!

Марье страх не хотелось пускать ее, не хотелось и Снегурочке идти с

ними; да не могли отговориться. К тому же Марья подумала: авось разгуля-

ется ее Снегурушка! И она принарядила ее, поцеловала и сказала:

- Поди же, дитя мое, повеселись с подружками! А вы, девки, смотрите

берегите мою Снегурушку... Ведь она у меня, сами знаете, как порох в

глазу!

пошли гурьбою в рощу. Там они вили себе венки, вязали пучки из цветов и

распевали свои веселые песни. Снегурочка была с ними безотлучно.

Когда закатилось солнце, девки наложили костер из травы и мелкого

хворосту, зажгли его и все в венках стали в ряд одна за другою; а Снегу-

рочку поставили позади всех.

- Смотри же, - сказали они, - как мы побежим, и ты также беги следом

за нами, не отставай!

И вот все, затянувши песню, поскакали через огонь.

Вдруг что-то позади их зашумело и простонало жалобно:

- Ау!

Оглянулись они в испуге: нет никого. Смотрят друг на дружку и не ви-

- А, верно, спряталась, шалунья, - сказали они и разбежались искать

ее, но никак не могли найти. Кликали, аукали - она не отзывалась.

- Куда бы это девалась она? - говорили девки.

- Видно, домой убежала, - сказали они потом и пошли в село, но Снегу-

рочки и в селе не было. Искали ее на другой день, искали на третий. Ис-

ходили всю рощу - кустик за кустик, дерево за дерево. Снегурочки все не

было, и след пропал. Долго Иван и Марья горевали и плакали из-за своей

Снегурочки. Долго еще бедная старушка каждый день ходила в рощу искать

ее, и все кликала она, словно кукушка горемычная:

- Ау, ау, Снегурушка! Ау, ау, голубушка!..

И не раз ей слышалось, будто голосом Снегурочки отзывалось: "Ау!".

Снегурочки же все нет как нет! Куда же девалась Снегурочка? Лютый ли

зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица ли унесла к синему мо-

рю?

- Нет, не лютый зверь умчал ее в дремучий лес, и не хищная птица

вскочила в огонь, вдруг потянулась она вверх легким паром, свилась в

тонкое облачко, растаяла... и полетела в высоту поднебесную.

БАБА-ЯГА

Погоревал-погоревал мужик да и женился на другой.

Невзлюбила злая баба девочку, била ее, ругала, только и думала, как

бы совсем извести, погубить. Вот раз уехал отец куда-то, а мачеха и го-

ворит девочке: - Пойди к моей сестре, твоей тетке, попроси у нее иголку

да нитку - тебе рубашку сшить.

А тетка эта была баба-яга, костяная нога. Не посмела девочка отка-

заться, пошла, да прежде зашла к своей родной тетке.

- Здравствуй, тетушка!

- Здравствуй, родимая! Зачем пришла?

- Послала меня мачеха к своей сестре попросить иголку и нитку - хочет

мне рубашку сшить.

- Хорошо, племянница, что ты прежде ко мне зашла, - говорит тетка. -

Вот тебе ленточка, масло, хлебец да мяса кусок. Будет там тебя березка в

глаза стегать - ты ее ленточкой перевяжи; будут ворота скрипеть да хло-

пать, тебя удерживать - ты подлей им под пяточки маслица; будут тебя со-

баки рвать - ты им хлебца брось; будет тебе кот глаза драть - ты ему

мясца дай.

Поблагодарила девочка свою тетку и пошла. Шла она, шла и пришла в

лес. Стоит в лесу за высоким тыном избушка на курьих ножках, на бараньих

рожках, а в избушке сидит баба-яга, костяная нога - холст ткет.

- Здравствуй, тетушка!

- Здравствуй, племянница! - говорит баба-яга. - Что тебе надобно?

- Меня мачеха послала попросить у тебя иголочку и ниточку - мне ру-

башку сшить.

- Хорошо, племяннушка, дам тебе иголочку да ниточку, а ты садись по-

куда поработай!

Вот девочка села у окна и стала ткать. А баба-яга вышла из избушки и

говорит своей работнице:

- Я сейчас спать лягу, а ты ступай, истопи баню и вымой племянницу.

Да смотри, хорошенько вымой: проснусь - съем ее!

Девочка услыхала эти слова - сидит ни жива ни мертва. Как ушла ба-

ба-яга, она стала просить работницу:

- Родимая моя, ты не столько дрова в печи поджигай, сколько водой за-

ливай, а воду решетом носи! - И ей подарила платочек.

Работница баню топит, а баба-яга проснулась, подошла к окошку и спра-

шивает:

- Ткешь ли ты племяннушка, ткешь ли, милая?

Баба-яга опять спать легла, а девочка дала коту мясца и спрашивает:

- Котик-братик, научи, как мне убежать отсюда. Кот говорит:

- Вон на столе лежит полотенце да гребешок, возьми их и беги поско-

рее: не то баба-яга съест! Будет за тобой гнаться баба-яга - ты приложи

ухо к земле. Как услышишь, что она близко, брось гребешок - вырастет

густой дремучий лес. Пока она будет сквозь лес продираться, ты далеко

убежишь. А опять услышишь погоню - брось полотенце: разольется широкая

да глубокая река.

- Спасибо тебе, котик-братик! - говорит девочка. Поблагодарила она

кота, взяла полотенце и гребешок и побежала.

Бросились на нее собаки, хотели ее рвать, кусать, - она им хлеба да-

ла. Собаки ее и пропустили. Ворота заскрипели, хотели захлопнуться - а

девочка подлила им под пяточки маслица. Они ее и пропустили.

Березка зашумела, хотела ей глаза выстегать, - девочка ее ленточкой

перевязала. Березка ее и пропустила. Выбежала девочка и побежала что бы-

ло мочи. Бежит и не оглядывается.

А кот тем временем сел у окна и принялся ткать. Не столько ткет,

сколько путает!

Проснулась баба-яга и спрашивает:

- Ткешь ли, племяннушка, ткешь ли, милая?

А кот ей в ответ:

- Тку, тетка, тку, милая.

Бросилась баба-яга в избушку и видит - девочки нету, а кот сидит,

ткет.

Принялась баба-яга бить да ругать кота:

глаза ей не выдрал? Почему лицо не поцарапал?..

А кот ей в ответ:

- Я тебе столько лет служу, ты мне косточки обглоданной не бросила, а

она мне мясца дала!

Выбежала баба-яга из избушки, накинулась на собак:

- Почему девчонку не рвали, почему не кусали?.. Собаки ей говорят:

- Мы тебе столько лет служим, ты нам горелой корочки не бросила, а

она нам хлебца дала! Побежала баба-яга к воротам:

- Почему не скрипели, почему не хлопали? Зачем девчонку со двора вы-

пустили?..

Ворота говорят:

- Мы тебе столько лет служим, ты нам и водицы под пяточки не подлила,

а она нам маслица не пожалела!

Подскочила баба-яга к березке:

- Почему девчонке глаза не выстегала?

Березка ей отвечает:

- Я тебе столько лет служу, ты меня ниточкой не перевязала, а она мне

ленточку подарила!

Стала баба-яга ругать работницу:

- Что же ты, такая-сякая, меня не разбудила, не позвала? Почему ее

выпустила?..

Работница говорит:

- Я тебе столько лет служу - никогда слова доброго от тебя не слыха-

ла, а она платочек мне подарила, хорошо да ласково со мной разговарива-

ла!

ню. Пестом погоняет, помелом след заметает...

А девочка бежала-бежала, остановилась, приложила ухо к земле и слы-

шит: земля дрожит, трясется - баба-яга гонится, и уж совсем близко...

Достала девочка гребень и бросила через правое плечо. Вырос тут лес,

дремучий да высокий: корни у деревьев на три сажени под землю уходят,

вершины облака подпирают.

Примчалась баба-яга, стала грызть до ломать лес. Она грызет да лома-

ет, а девочка дальше бежит. Много ли, мало ли времени прошло, приложила

девочка ухо к земле и слышит: земля дрожит, трясется - баба-яга гонится,

и уж совсем близко.

Взяла девочка полотенце и бросила через правое плечо. В тот же миг