Самарский государственный медицинский университет

Самарский государственный медицинский университет

В английских медицинских текстах употребляются различные виды глаголов, обладающие разной степенью терминологичности:

1)Собственно термины (например, anastomise - делать анастомоз; decapsulate – удалять оболочку; graft- трансплантировать; inoculate- вакцинировать).

2) Общенаучные глаголы, приобретающие терминологичность лишь при использовании в научном контексте в соотнесении с определенным научным понятием (accept - l. принимать, 2. приживаться (о трансплантанте); brew - 1. заваривать чай, 2.(фарм.) заваривать настой; mortify­ - 1. огорчать, унижать, 2.гангренизироваться).

З) Общеупотребительные глаголы, претерпевающие терминологизацию в сочетании с терминами - существительными (give birth - рожать; give an ache - болеть).

4)Общеупотребительные глаголы, приобретающие терминологическое значение в сочетании с предлогами (build uр - укреплять здоровье; look after - ухаживать за больным).

Две последние группы являются так называемыми фразовыми глаголами (далее ФГ), которые чаще всего относят не к собственно терминологии, а к специальной лексике. ФГ не только широко распространены в разговорной речи, но в последнее время получают все большее распространение и в сфере языка науки.

Под ФГ понимается сочетание глагола с частицами (последние получили в специальной литературе много названий, например, адвербиальные модификаторы глаголов, послелоги, сателлиты) предложного и наречного происхождения [Голубкова, с.16]. Однако к ФГ можно отнести и сочетания глагола с существительными (типа give birth; catch а cold (простужаться); reduce dislocation (вправлять вывих)), так как они не только обладают свойствами словосочетаний, но и являются цельными лексическими единицами, выражающими определенный научный концепт.

Вопрос о принадлежности ФГ к терминологии является дискуссионным. Статус ФГ как термина зависит, во-первых, от того, имеет ли он синонимы в медицинской терминологии, а во­-вторых, от того, используется ли он помимо профессиональной среды медицины в других стилях языка.

Явление синонимии и полисемии в терминологии рассматривается многими лингвистами как крайне нежелательное, так как оно противоречит такому качеству термина, как однозначность и недвусмысленность [Русинова, с.25-32]. Однако другие авторы, в частности М.Н.Чернявский, подчеркивают то, что требования адекватности, точности, однозначности и однооформленности терминов являются в условиях медицинской терминосистемы скорее идеальными, нежели реально выполнимыми. Это обусловлено характером человеческого мышления, невозможностью точной идентификации некоторых медицинских явлений, а также отсутствием полных классификационных иерархических схем понятий [Чернявский, с.421].

В этой связи наличие у ФГ синонимов среди медицинских терминов не лишает их права также считаться терминами. Более того, синонимичные термины не являются абсолютно идентичными. Они отличаются: 1. некоторыми оттенками в стилистическом значении; 2. эмоционально-стилистической окраской; 3. частотностью употребления; 4. сочетаемостью с другими словами [Шанский, с.52]. Например:

То fill in = to record - заполнять. Регистрировать;

То check uр = to examine - обследовать;

Tо stamp out = to eliminate - искоренять, устранять;

То shell out = to enucleate - энуклеировать, вылущивать.

Что же касается полисемии ФГ, то это явление свидетельствует о таком понятии, как динамический аспект языка, который глубоко изучила Е.С.Кубрякова. По мнению Н.Н.Болдырева, «динамизм языка проявляется не только в выборе языковых средств из имеющегося арсенала и их комбинаторике, но и в возможности использования одной и той же лексемы в качестве языкового клише для передачи разных значений в разных высказываниях» [Болдырев, с.17]. В частности, динамизм медицинской терминологии проявляется в активном использовании не только собственно терминологической лексики, но и общеупотребительной. Бесспорно то, что в английском языке, как в языке сателлитного типа, ФГ получили свое широкое распространение в первую очередь именно в разговорной речи. Однако именно общеупотребительная лексика «составляет основу любого, не только бытового, но и научного сообщения, подобно тому, как и нормы общелитературного языка выступают в качестве образцов для организации научных текстов. Даже в узкоспециальных текстах медицины без слов общей лексики нельзя построить точного научного описания» [Заневски, с.93]. Нельзя не согласиться с Г.П.Мельниковым, который утверждает, что «каждая «терминология» является органичным ответвлением... общелитературной лексики, причем не просто производным от нее, а остающимся всегда связанным с определенным местом смыслового поля, выражаемого общелитературной лексикой... Не «терминология» отрывается от общелитературной лексики, а литературная лексика через эту «терминологию» начинает реализовывать некоторые свои потенциальные выразительные средства»[Мельников, с.37].

По мнению Яна 3аневски, в этом отношении в медицинской терминологии особенно характерно использование именно глаголов. При этом автор подразделяет глаголы, используемые в медицинских текстах, на две группы: 1) глаголы объяснительно ­аналитического характера и 2) глаголы описательно - конкретного характера. Глаголы второй группы в свою очередь подразделяются на а) глаголы созидания, б) глаголы наличия и в) глаголы перехода из одного состояния в другое. Именно глаголы последней группы Ян 3аневски считает «собственно медицинскими», так как «при выяснении состояния пациента очень важна динамика того или иного признака» [3аневски, с. 94]. Следует отметить то, что ФГ, используемые в терминологическом значении, чаще всего попадают в категорию перехода из одного состояния в другое. Например, to fall in - заболеть, to catch а cold - простудиться, to get over - выздороветь, to take out stitches - снять швы, to try in - подгонять зубной протез.

В свете решения вопроса о степени терминологичности ФГ особое значение имеет то, что ФГ, заимствованные терминосистемой из общеупотребительного стиля, довольно часто приобретают при этом заимствовании совершенно новое значение. Например:

То check uр - (общеупотр.) проверять, (науч.) исследовать, осматривать

То follow uр - (общеупотр.) доводить до конца, (науч.) вести последующее наблюдение, наблюдать отдаленные результаты

То put оn - (общеупотр.) надевать (одежду), (науч.) накладывать (гипс)

То get over - (общеупотр.) заканчивать, (науч.) выздоравливать

То bring uр - (общеупотр.) воспитывать детей, (науч.) отхаркивать мокроту

То wash out - (общеупотр.) смывать, стирать, (науч.) промывать желудок.

Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на свою аналитическую конструкцию,

Т.е. взаимозаменяемость компонентов, ФГ все же являются цельными лексическими единицами, отражающими один научный концепт и обладающими семантической идиоматичностью. Тот факт, что ФГ функционально эквивалентны синонимичным терминам в пределах медицинской терминосистемы, но отличны по значению от аналогичных ФГ в общеупотребительном стиле, позволяет утверждать, что ФГ могут считаться полноправными терминами.

1. 
   Болдырев Н.Н. Функциональная категоризация глагола и динамика глагольного значения // Языковая категоризация (части речи, словообразование, теория номинации). Материалы круглого стола, посвященного юбилею Е.С.Кубряковой по тематике ее исследований. - М., 1997.
   
2. 
   Голубкова Е.Е. Фразовые глаголы движения (когнитивный аспект). - М., ГЕОС, 2002.
   
3. 
   Заневски Ян. Язык науки: медицина. - Белосток, 1996.
   
4. 
   Мельников ГЛ. Основы терминоведения. М.: Изд-во УДН, 1991.
   
5. 
   Русинова Л.Н. О некоторых вопросах упорядочения и стандартизации терминологии // Термины в языке и речи. - Горький: ГПИИЯ, 1985.
   
6. 
   Чернявский М.Н. Краткий очерк истории и проблем упорядочения медицинской терминологии // Энциклопедический словарь медицинских терминов. В 3-х томах/ Гл. ред. ВЛетровский. - М.:Советская энциклопедия. - Т. 3.,1984.
   

Целью данного доклада является раскрытие и попытка систематизации комплекса языковых средств, направленных на выражение модального содержания в англоязычном научном дискурсе на примере научно-популярных статей.

Понятие модальности в представлении большинства исследователей является категорией, без которой вряд ли возможно раскрыть механизм воздействия, оказываемого на адресата. Предметом изучения являются средства выражения побуждения в англоязычном научном дискурсе. Цель побуждения состоит в том, чтобы изменить существующую действительность, следовательно, побуждение несет модальное значение. Категория побудительности в английском языке представляет собой функционально-семантическое поле, ядром которого является императив. Разнообразные периферийные средства выражения категории побудительности находятся в разных отношениях друг к другу, обладают различной специализацией общего побудительного значения, отличаются сферой употребления.

Средства выражения побуждения относятся к разным уровням языка и включают следующие группы единиц: 1) морфологические формы наклонения , 2) лексико-синтаксические средства – модальные глаголы в сочетании с инфинитивом, 3) синтаксические модели разных коммуникативных типов предложений – повествовательные, вопросительные, побудительные.

Наука - это сфера человеческой деятельности, главной целью которой является выработка и систематизация объективных знаний о действительности. Для достижения этой цели ученые выдвигают гипотезы, ставят эксперименты, делают выводы, аргументируя их. Выбор автором научного текста того или иного средства выражения категории побуждения зависит от коммуникативной задачи текста (сообщение, убеждение, доказательство), а также от его принадлежности к тому или иному жанру научного дискурса. Научно-популярная англоязычная журнальная статья, из текстов которой отбирался фактический материал (общее количество примеров выборки из текстов данной жанровой разновидности составило 500 единиц), адресована специалистам широкого профиля. Статьи подобного рода, написанные учеными-специалистами в данной области знания и адресованные таким же специалистам, имеют в силу характера обсуждаемых проблем публицистическую направленность. Последнее не может не сказаться на языковых особенностях статей, в частности, на отборе средств передачи побудительной целеустановки. Автор научно-популярной статьи также руководствуется прагматической установкой на убеждение читателей в своей правоте, в обоснованности выдвигаемых положений, в оригинальности концепции, в новизне и актуальности проблемы, в эффективности методики исследования, что повлечет использование специфических средств воздействия на читателя. В связи с этим каждый элемент познавательного акта, который является неотъемлемой частью научного дискурса, пронизан и освещен контекстом коммуникативного взаимодействия. Текст англоязычной научно-популярной статьи, будучи звеном в цепи научного общения, в той или иной мере отражает ситуацию общения в конкретной исследовательской области человеческой деятельности.

Директив–рекомендация традиционно выражается в тексте научно-популярной статьи на материале английского языка в форме парентетических включений.

Вводная модель выражения побуждения оказывается весьма активной для жанра научно-популярной статьи по той причине, что значение побуждения, выраженное вышеназванными глагольными конструкциями, в значительной степени ослаблено. В этом проявляется рекомендательный характер таких включений, что подтверждается факультативным выполнением этих действий.

Следующим способом выражения категории побуждения в жанре научно-популярной статьи является лексико-синтаксический способ, который также отличается вариативностью проявления. Во-первых, одной из лексико-синтаксических структур является конструкция с модальным глаголом. В результате исследования были выявлены примеры побудительных конструкций с модальными глаголами, адресованных первому лицу множественного числа и побуждающих адресата к выполнению ментальных операций.

e.g. We should start any analysis of the past or look into the future on the basis of what actually is, and this rarely fits current ideologies, whether of the free market, central planning or anti-imperialism. (Nature. - 5, August, 1999, vol. 400, issue № 6744. - P. 521.)

Второй подтип лексико-синтаксических средств образуют так называемые грамматические клише, представленные безличными предложениями, которые включают оценочные прилагательные и глаголы интеллектуальной деятельности.

e.g. It is interesting to note that this type complex joint molecule is also formed by the Vvs X protein, which is the equivalent of Rec A in bacteriophage Tu. (Nature. - 7 May, 1998, vol. 393, issue № 6680. - P. 93.)

Субъективный момент в ходе познавательного акта проявляется в том, что говорящий оценивает степень важности формирующейся у него мысли о действительности.

Вопросы обеспечивают прямое, непосредственное взаимодействие коммуникантов, одним из которых является автор научно-популярного текста. Вопрос включает не только запрос информации, но и воздействует на адресата, побуждая его к ответной реакции. Употребление вопросительного предложения в повествовательном тексте представляет собой прием диалогизации научно-популярного текста.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что для выражения значения побуждения в жанре англоязычной научно-популярной статьи отбираются морфологические, лексико-синтаксические и синтаксические средства, в наибольшей степени соответствующие характеру этого жанра. Согласно количественным данным о маркерах категории побуждения в жанре научно-популярной статьи, морфологические маркеры являются доминантными (52%), что, однако, не свидетельствует о высокой значимости прямого побуждения для текста научно-популярной статьи. Речь идет о стремлении автора обосновать при помощи референтных ссылок выдвигаемые положения, аргументировать свою точку зрения. Лексико-синтаксические маркеры побуждения менее употребительны в исследуемом жанре (39%), однако они выполняют важную функцию координации мыслительной деятельности адресанта и адресата. Относительно большое количество примеров реализации категории побуждения на синтаксическом уровне (9%) объясняется, во-первых, большим тематическим охватом рассматриваемых в научно-популярной статье спорных вопросов, во-вторых - наличием новых малоисследованных областей знания в современной науке. Такое положение вещей предоставляет адресанту свободу в выдвижении гипотез, предположений, полемических соображений в рамках научно-популярных публикаций.

Таким образом, несмотря на то, что в целом форма общения автора с читателем научно-популярного текста является монологической беседой (реальный собеседник отсутствует, т.е. отсутствует его прямая словесная реакция), представляется уместным говорить о внутренней диалогизации научно-популярного текста.

Самарский государственный университет

В лингвистике концепт соотносится с планом содержания языкового знака и понимается, в частности, как “культурно отмеченный вербализованный смысл, представленный в плане выражения целым рядом своих языковых реализаций, образующих соответствующую лексико-семантическую парадигму” [2; 272]. Данное определение рассматривает концепт с позиций лингвокультурологии. Разграничение лингвокультурных и когнитивных концептов представляет собой один из наиболее актуальных вопросов современной концептологии [4, 6, 7]. По мнению В.И.Карасика и Г.Г.Слышкина, лингвокультурный концепт отличается от других ментальных единиц (в том числе, когнитивного концепта) акцентуацией ценностного элемента. Если когнитивистика может рассматривать потенциальные концепты, например, “носороговод” или “крысовод”, то для лингвокультурологии такие концепты не существуют в связи с отсутствием в сознании носителей языка ценностного отношения к подобным феноменам [4; 76]. В данной работе мы, вслед за В.И.Карасиком и Г.Г.Слышкиным, понимаем концепт как многомерную ментальную единицу с доминирующим ценностным элементом [7].

Предметом нашего исследования является концепт “мужчина” как составная часть гендерной концептосферы, включающей гендерные концепты или стереотипы (культурно и социально обусловленные мнения и пресуппозиции о качествах, атрибутах и нормах поведения представителей обоих полов и их отражение в языке [5; 98]).

Интерес к гендерной проблематике в отечественном языкознании появился в 80х годах прошлого века и с тех пор неуклонно возрастал, приведя к настоящему “гендерному буму” в современной науке. Вместе с тем, в центре внимания исследователей чаще оказывались аспекты женской субкультуры, что связано, с одной стороны, с феминистскими истоками гендерной лингвистики, а с другой, - с восприятием мужского речевого поведения как “стандартного”, “немаркированного”. До недавнего времени исследования по проблемам маскулинности в отечественном языкознании были практически не представлены. Ситуация изменилась в начале 21 века, когда в научных журналах и сборниках научных статей стали появляться публикации по мужской проблематике. [См., напр., 3; 8]

Данное исследование посвящено анализу концепта “мужчина” в британской народной сказке. Исследование проводилось на материале 60 народных сказок Британских островов. Из текстов сказок методом сплошной выборки извлекались лексические единицы, апеллирующие к маскулинному концепту, или, по терминологии Г.Г.Слышкина, “входы в концепт” “мужчина”.

Общее число апелляций к концепту “мужчина” составило 472, при этом было задействовано 192 различные лексические единицы. Как показывает количественный анализ выборки, апелляции к гендерному признаку в чистом виде составляют 11,5% от общего числа входов в концепт “мужчина”. Число лексических единиц, не содержащих дополнительной информации об объекте невелико, но их доля в процентном соотношении достаточно высока за счет частотности употребления: man (30), fellow (9), mother’s son (3).

На первом месте по частоте апелляций к концепту находится группа лексических единиц с дополнительным значением “профессия, род занятий” (21%): farmer (8), servant (6), captain (4), butcher (3), cobbler (2), fisherman (2), ploughman (2), priest (2), baker, blacksmith, cattle-keeper, clown, constable и т.д.

Спектр представленных профессий очень широк и представляет несомненный этнографический интерес, позволяя воссоздать картину жизни типичного англичанина/шотландца/ирландца в период оформления сказочного дискурса. Так, очевидно, что наиболее распространенными видами деятельности были животноводство (cowboy (3), shepherd (3), cattle-keeper, cow-herd, cow-keeper, horse-herd, shepherd lad) и земледелие (farmer (8), ploughman (2)). В то же время в сказках фигурируют всевозможные ремесленники, без труда которых невозможно представить традиционный уклад жизни как в селе, так и в городе (tailor (2), baker, blacksmith, miller, shoemaker, tanner и пр.) Много бедных пареньков шло в услужение к богатым фермерам или состоятельным горожанам (servant (6), groom (2), butler, doorkeeper, stableboy, steward). А при дворе титулованных особ находили работу представители, говоря современным языком, “индустрии развлечений” (clown, dancer, harper, juggler, piper). Завершая этот краткий обзор вакансий, отметим, что уже в те отдаленные времена вопросы преступности и защиты правопорядка в Великобритании стояли достаточно остро (thief (7), robber, guard (3), constable).

Следующей по численности является подгруппа с дополнительным значением “семейно-родственные отношения” (20%): father (26), son (24), husband (13), brother (11), grandfather (4), cousin, daddy, godson, king’s brother, son of a king, son-in-law, stepson, uncle, widower и т.д. Показателен тот факт, что мужчина в британской народной сказке в два раза чаще позиционируется как “отец” или “сын”, чем как “муж” или “брат”. Родственные отношения по вертикали, связь между поколениями в родовом обществе выходят на первый план. Это подтверждает вывод Л.А.Шариковой и Т.В.Штанг о том, что одна из важнейших составляющих гендерного стереотипа мужчины в эпосе – “его родовая принадлежность и, соответственно, отношения, где он выступает как представитель своего рода, сын и отец” [8; 289].

На четвертом месте находятся апелляции к концепту “мужчина”, включающие возрастную составляющую (11%): boy (14), lad (6), old man (6), young man (6), little boy (5), youth (5), baby-boy, gossoon (Irish – lad), young master и т.д. Любопытно отметить, что в сказке практически отсутствуют мужчины “в самом расцвете лет”. В роли главного героя, как правило, выступает юноша или мальчик (особенно в бытовой сказке). Человек же, обремененный семьей, по сказочным меркам уже считается “старым”.

Далее следуют две подгруппы со значениями “положение у власти” (9%) и “благородное происхождение, титул” (6,5%). В первую подгруппу мы включили такие входы в концепт “мужчина”, как king (21), master (8), monarch (2), chief, head man, Henry V, King Arthur, king of Dublin и т.п., во вторую – gentleman (10), lord (6), prince (5), laird (3), landlord (3), baron, noble, squire. Значительный суммированный объем лексических единиц в этих двух подгруппах свидетельствует о том, что простому народу было не чуждо желание почувствовать себя причастным к делам знати.

Не останавливаясь подробно на прочих выделенных подгруппах, отметим, что ряд зарегистрированных входов в концепт “мужчина” характерен практически исключительно для сказочного дискурса. Это апелляции со значением “волшебные персонажи” (6%): giant (6), demon (3), monster (3), brownie, devil, dwarf, Leprecaun, merman, ogre и “магические способности” (3%): druid (3), magician (3), warlock (3), enchanter и пр. Номинации маскулинных фантастических персонажей преобладают в количественном отношении над фемининными и являются более разнообразными с точки зрения лексического выражения.

В заключение, еще раз отметим основные выводы проведенного исследования. В британском сказочном дискурсе концепт “мужчина” представлен очень широко и разнообразно, что свидетельствует о его значимости в данном типе дискурса. Дополнительные смысловые оттенки апелляций к концепту позволяют выявить приоритеты в ценностной картине мира британского народа в период создания народных сказок. Наиболее важными в характеристике мужского персонажа являются его профессия, дело которым он занимается, и его положение в системе родственных отношений. Актуальными также являются возрастные апелляции, указания на положение у власти, благородное происхождение и магические способности. Таков, в общих чертах, образ мужчины в британской народной сказке.
Библиографический список

1. 
   Воркачев С.Г. Концепт как “зонтиковый термин” // Язык, сознание, коммуникация. Вып. 24. – М., 2003. – С. 5 – 12.
   
2. 
   Воркачев С.Г. Культурный концепт и значение // Труды Кубанского государственного технологического университета. Сер. Гуманитарные науки. Т.17, вып. 2. – Краснодар, 2003. – С. 268 – 276.
   
3. 
   Загоруй Я.П., Шарикова Л.А. Эволюция гендерных концептов “мужчина” и “женщина” (на материале древне- и среднеанглийских текстов) // Язык. Миф. Этнокультура. – Кемерово, 2003. – С. 261 – 273.
   
4. 
   Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр. – Воронеж: ВГУ, 2001. – С. 75 – 80.
   
5. 
   Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. – М.: Изд-во “Институт социологии РАН”, 1999. – 180 с.
   
6. 
   Кубрякова Е.С. О современном понимании термина “концепт” в лингвистике и культурологии // Реальность, язык и сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. – Вып. 2. – Тамбов: ТГУ, 2002. – С. 5 – 15.
   
7. 
   Слышкин Г.Г. Гендерная концептосфера современного русского анекдота // Гендер как интрига познания (гендерные исследования в лингвистике и теории коммуникации). – М.: МГЛУ, 2002.
   
8. 
   Шарикова Л.А., Штанг Т.В. Гендерный стереотип мужчины в германском героическом эпосе // Язык. Миф. Этнокультура. – Кемерово, 2003. – С. 286 – 292.
   

1. 
   Jacobs J. English Fairy Tales. – Puffin Books. – Printed in England by Clays Ltd, St Ives plc, 1994 – EFT;
   
2. 
   Irish Fairy Tales. – Wordsworth Classics. – Printed and bound in Great Britain by Mackays of Chatham plc, Chatham, Kent, 2001 – IFT;
   
3. 
   Scottish Folk and Fairy Tales (chosen and edited by Gordon Jarvie). – Penguin Popular Classics. – Printed in England by Cox & Wyman Ltd, Reading, Berkshire, 1997. – SFFT.
   

Самарская гуманитарная академия

Современная лингвистика определяет метафорический процесс как "деятельность некоторой языковой личности, соизмеряющей себя и мир в диапазоне личного тезауруса" [3:42], включая в модель метафорического процесса сущности и интеракции между ними. За каждой из этих сущностей исследователи ставят ассоциативный комплекс, среди которых особо выделяют "комплексы война, театр, огонь, дом и растение" [1:6]. Важное место ассоциативного комплекса "Растение" в английском языке, "функциональные характеристики фитонимов, контексты их употреблений, их парадигматические связи и процветание ботанической метафоры свидетельствуют о том, что указанные наименования являются необходимыми языковыми элементами построения картины мира" [2:11].

В рамках данной работы рассматривается семантический потенциал того слоя комплекса, который представлен внешними характеристиками растения, отражающими, во-первых, окраску растения, во-вторых, особенности формы растения и, в-третьих, размер растения или его части. Остановимся на этих трёх группах подробнее.

Наиболее продуктивным способом метафоризации внешней характеристики растения является перенос по цвету (46% выборки), в результате которого лексемы-фитонимы либо становятся колоронимами, например, cherry (вишнёвый), orange (оранжевый), reseda (бледно-зелёный), daffodil (жёлтый), chestnut (каштановый), violet (фиолетовый), lily-white (белоснежный); либо начинают обозначать реалии, которые характеризуются наличием той или иной окраски, например, roses (румянец), lettuce (деньги, зелёненькие).

Вторая группа метафор, отражающих внешние характеристики растения, представлена случаями переноса значения по форме (44% выборки). В результате этого появляются новые значения, описывающие явления, относящиеся к таким сферам жизни, как антропосфера, биосфера и область бытовых и профессиональных реалий.

К антропосфере относятся метафоры, образно описывающие как общее впечатление от внешнего вида человека (corn stalk – дылда), так и детали внешности (almond eyes – миндалевидные глаза, a cocoanut, a nut – башка, котелок), а также его умственные способности (to work one' nut – шевелить мозгами, to be off one's nut, to be nuts – рехнуться).

Биосфера представлена метафоричными по происхождению названиями простейших организмов (sea fern, anemone – виды полипов, cactus – вид коралла, olive – вид моллюска), кустарников (banana tree, fern tree) и водных растений (seaweed).

В области профессиональных реалий этот вид ботанической метафоры выполняют роль терминов и профессионализмов в различных отраслях (spica – колосовидная повязка, vegetable - мина, rose - разбрызгивающая насадка, розетка у музыкальных инструментов).

Сфера бытовых реалий представлена метафоричными названиями различных объектов, например, bulb (лампочка, пузырёк), leaf (лист бумаги), marshmallow (зефир).

Источником метафоры становится и особенности расположения частей растения, что отражается в следующих примерах: branch (отрасль, филиал, рукав реки), kernel (ядро, суть чего-либо), root (основа, причина), stalk (ножка рюмки), family tree (семейное, генеалогическое древо).

Третья группа метафор, отражающих особенности размера растения или его частей (10% выборки) являет собой оппозицию маленький - большой. Так, идея малого количества в английском языке выражается в значении таких лексем как grain (гран, 64,8 мг или 1/7000 фунта), fig (шиш, фига), bean (грош), а также в фразеологизмах not to have a bean (не иметь ни гроша), not worth a bean (гроша ломаного не стоит). Идею большого размера, высоты передаёт прежде всего лексема tree, например, в выражениях to get to the top of the tree (преуспеть), to be up a tree/ up a gum-tree (быть в трудном положении).

Таким образом, рассмотрев основные сферы функционирования ботанической метафоры, основанной на внешних характеристиках растения, мы можем сделать вывод о её необычайной продуктивности и разнообразии, а также об уникальной роли метафоры в процессе создания языковой картины мира, которая "оказывается еще более национально маркированной, чем та, которая отражает объективную действительность" [2:11].

1. Илюхина Н.А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара, 1998.

2. Невойт В.И. Фитонимы в русской языковой картине мира. М., 1999.

3. Телия В. Н. Метафора как модель смыслопроизводства // Метафора в языке и тексте. М.,1988.