Психология девиантных подростков. Девиантное поведение как психолого-педагогическая проблема

Асоциальные группировки

Обособленность асоциальной группы от других подрост­ковых объединений, стремление к полной автономии, про­тивопоставление себя миру взрослых дает подросткам, вхо­дящим в нее, ощущение своей взрослости, независимости, удовлетворяет потребность в самоутверждении. Эта же по­требность, вероятно, стимулирует агрессивность членов груп­пы, некритичность к своим действиям, желание путем на­силия стать «хозяевами» своей территории, «держать в стра­хе весь район» и т. д.

Устроенные подобным образом группы подростков пред­ставляют благоприятную почву для антисоциальной деятель­ности. Эти группировки обычно больше по численности, чем группы благополучных подростков, имеют постоянно­го, часто властного, авторитетного лидера, который старше большинства других членов. Нередко лидером является ра­нее судимый взрослый или преступник. Этот человек обла­дает хорошими организаторскими способностями, умеет привлечь, а потом и подчинить себе подростков.

Структура группы имеет свою иерархию, с четко опре­деленной ролью каждого подростка. То, что имеет право делать и говорить лидер или его приближенные, не имеет право даже думать «шестерка» — самый пренебрегаемый, находящийся на нижней ступени иерархии подросток. Од­нако группа обеспечивает защиту всех своих членов от на­падок представителей других аналогичных объединений, же­стоко наказывая обидчиков (отсюда, например, драка «стенка на стенку»). Обычно такие группировки имеют свою территорию (двор, улица, чердак, подвал, иногда даже рай­он города), ревностно охраняемую от посягательств других группировок, с которыми они чаще всего находятся в кон­фликте.

Асоциальность подобных группировок, не всегда прояв­ляясь в действиях, всегда отражается в моральных ценнос­тях и нравственных нормах. Там лидируют либо физически сильные подростки, либо энергичные и интеллектуально развитые, опирающиеся на физическую силу малоинтеллек­туального приближенного (дебильного ординарца). Ценится наглость, жестокость, агрессивность. Характерна некритич­ность к мнению лидера и его подручных, легкая индукция эмоций, мнений и состояний, т. е. когда высказанная кем-то (из стоящих на высокой ступени иерархии) мысль либо выраженное чувство моментально передаются остальным членам группы, без переосмысления полученной информа­ции. Основной стиль времяпрепровождения такой группы — нецеленаправленная деятельность, в основном развлекатель­ного, игрового характера.

Естественно, что асоциальная группа формируется из так называемых «трудных» подростков и детей, которые не су­мели нормально адаптироваться в школе и семье. Здесь они находят понимание, ощущение своей значимости, что де­лает особо привлекательным (а может, и жизненно необхо­димым!) общение с такими же «изгнанными из общества», как и они.

Однако и вполне благополучные, на первый взгляд, под­ростки также могут попасть в эту группу, хотя и по другим причинам: в ответ на жесткую регламентацию их поведения родителями (реакция эмансипации); в силу поисковой под­ростковой активности; с целью получения информации, обычно скрываемой от них взрослыми; в силу инерции (когда подросток приходит в группу следом за одноклассником «изгоем», поскольку дружит с ним с детского сада); вслед­ствие отсутствия других, более приемлемых для него форм досуга и среды общения, и др. Как будет дальше склады­ваться судьба подростка, насколько велико будет на него влияние асоциальной группы — зависит от многих факто­ров, но прежде всего от личности самого подростка и от особенностей его психического развития.

Учитывая большую значимость общения в подростковом возрасте, можно уверенно говорить о том, что выбор под­ростком жизненного пути во многом зависит от того, в ка­кую группу он попадет. Иногда бывает, что только место проживания и учебы толкает подростка в асоциальную группу. Из-за интеллектуальной и социальной незрелости он быст­ро подчиняется психологическому влиянию ее лидера, на­чинает следовать обычаям и нормам поведения, принятым здесь, только потому, что «все так делают». Чем менее ин­дивидуализировано сознание подростка, чем слабее его связь с родителями и ярче выражена реакция эмансипации, тем больше вероятности, что такая асоциальная группа станет для него референтной, т. е. наиболее значимой, направляю­щей все поведение.

Для трудновоспитуемого по типу педагогической запу­щенности процесс вхождения в асоциальную группировку не составляет труда. Поскольку нравственные принципы и социально одобряемые нормы поведения так и не были сфор­мированы, он легко усваивает ценностные ориентации но­вых друзей. Более того, многие подростки этого типа труд­новоспитуемости и так принадлежат к неблагополучным семьям, а значит, еще раньше усваивают криминальную субкультуру. Именно они обычно и составляют основу асо­циальных группировок, поддерживают их идеологию, тра­диции, являются помощниками взрослых рецидивистов, которые обычно (явно или тайно) направляют деятельность такой группы.

Для трудновоспитуемых подростков ситуативного типа также возможно пребывание в асоциальных группах. Наибо­лее часто они попадают туда в случае побега из дома (в период бродяжничества) или чтобы доказать взрослым свое право на самостоятельность. Однако внутренне остаются чуждыми этой среде и по мере выхода из кризисной ситуа­ции стараются порвать связи с такими ребятами.

Собственно трудновоспитуемые подростки становятся на путь противоправного поведения наиболее осознанно и прочно. В силу того, что их деятельность детерминируется личностными новообразованиями и, прежде всего, рассогласованностью отношений, они способны поступать асо­циально, сохраняя при этом уверенность в том, что их дей­ствия обусловлены нравственными принципами. Это дос­тигается путем противопоставления себя обществу в целом. Например, если сначала ученик уверен, что его беды ис­ходят от несправедливого учителя, то затем такое отноше­ние генерализуется на вышестоящих, на органы власти в особенности, и даже на всех законопослушных граждан во­обще. Становясь преступником, такой юноша посредством своей агрессии вымещает накопившиеся детские обиды, считая себя выше других, а потому и присваивая право рассматривать других людей как средство для достижения своих целей.

Таким образом, именно в противоправной деятельности собственно трудновоспитуемый подросток наиболее полно удовлетворяет свои неадекватно завышенные притязания, самоутверждаясь путем ощущения собственной власти над жертвой. При этом механизм рассогласованности отноше­ний освобождает его от каких-либо сомнений в своей пра­воте, угрызений совести, чувства жалости и т. п.

Учитывая то, что трудновоспитуемые подростки быва­ют, как правило, более интеллектуально развитые и в большей степени личностно зрелые, чем их педагогически запу­щенные сверстники, они чаще становятся лидерами пре­ступных группировок, их идеологами, создателями традиций и элементов субкультуры.

Особо следует остановиться на тех подростках, трудновоспитуемость которых обусловлена отклонениями в лич­ностном и психическом развитии. Известно, что многие из них становится преступниками. Тем не менее, такую связь ни в коем случае нельзя считать фатальной. Так, если мы проанализируем биографию тех преступников, у которых диагностирована дебильность (а таких около 30%), то ста­нет очевидным, что к противоправному поведению они при­шли через педагогическую запущенность, как вторичный дефект, обусловленный социумом.

Аналогично рассматривая судьбы несовершеннолетних правонарушителей с акцентуациями характера, мы также можем констатировать, что основную роль в их социальной дезадаптации сыграло все же ближайшее окружение и, в первую очередь, семья. Даже подростки-психопаты, несмотря на всю серьезность этого первичного дефекта, при правиль­ном психолого-педагогическом подходе могут вести себя в соответствии с социально одобряемыми нормами.
РОЛЬ НЕПРАВИЛЬНОГО СЕМЕЙНОГО ВОСПИТАНИЯ В ВОЗНИКНОВЕНИИ АДДИКТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ У ПОДРОСТКОВ
Уже отмечалась роль неблагоприятных условий социаль­ной микросреды в возникновении у человека влечения к психотропным веществам. Действительно, этот фактор во многом определяет, особенно у несовершеннолетних, ди­намику злоупотребления алкоголем или наркотиками. Од­нако понятие — неблагоприятная микросреда — в приме­нении к детям обычно трактуется слишком узко. Называя данный фактор, многие подразумевают при этом лишь не­благополучные или неполные семьи, где родители (или один из них) пьют, ведут аморальный образ жизни, а также конфликтные семьи, где ребенок постоянно видит ссоры, скандалы, а то и драки. Безусловно, все эти признаки вхо­дят в понятие неблагоприятных условий воспитания, одна­ко не являются исчерпывающими. Они отражают поверхно­стный взгляд на явление, улавливающий лишь очевидное, не вскрывают внутренней психологической сути происхо­дящего.

Для формирования личности ребенка важны не столько факты, события, происходящие в семье, сколько их значе­ние для него. Рассмотрим типы неправильного семейного воспитания и их роль в формировании личности, в первую очередь личности ущербной, прибегающей к химическим способам изменения своего психического состояния.

Конечно, в каждой семье есть свои нюансы, сложности и проблемы. Попытка все это схематизировать и дать точную классификацию типов воспитания детей, куда бы «вписа-лась» любая конкретная семья, вряд ли осуществима. Лю­бой конкретный случай всегда индивидуален, как и каж­дый человек с его субъективностью и неповторимостью. Однако можно определить основные параметры воспитатель­ных воздействий, различные сочетания которых составляют .типы семейного воспитания.

Гиперпротекция

Повышенная опека ребенка, лишение его самостоятель­ности, чрезмерный контроль за поведением — все это ха­рактеризует воспитание по типу гиперпротекции. Когда ро­дители, боясь «дурного влияния», сами выбирают друзей сыну или дочери, организуют досуг своего ребенка, насильно навязывают свои взгляды, вкусы, интересы, нормы поведе­ния — это доминирующая гиперпротекция. Часто такой тип воспитания встречается в авторитарных семьях, где детей приучают безоговорочно подчиняться родителям или одно­му из взрослых членов семьи, волю которого исполняют все остальные. Эмоциональные отношения здесь обычно сдер­жанные. У детей нет глубокого душевного контакта с отцом и матерью, поскольку постоянная строгость родителей, их контроль и подавление инициативы ребенка мешают есте­ственному развитию детской привязанности и формируют только уважение и страх.

Воспитание по типу доминирующей гиперпротекции у повзрослевшего ребенка вызывает либо гипертрофирован­ную реакцию эмансипации, и подросток вообще выходит из-под контроля родителей, становится неуправляемым (пер­вый вариант), либо формирует конформный (приспособ­ленческий, пассивный) тип личности. Во втором варианте ребенок вырастает безвольным, во всем зависит от влияния окружающей микросреды или от лидера, более активного, чем он сам. У него не развивается чувство ответственности за свои действия, самостоятельность в принятии решений, нет цели в жизни. Он часто оказывается беспомощным в новой ситуации, неприспособленным, склонным к невро­тическим или непродуктивным реакциям.

Асоциальные группы привлекают таких подростков чаще всего тем, что они чувствуют психологическую защищен­ность, отсутствие «давления» со стороны родителей. Они легко идентифицируют себя с другими подростками и охот­но подчиняются лидеру, как раньше подчинялись отцу или матери. Обычно такие метаморфозы происходят во время длительного срока пребывания вне дома, например, учёба в другом городе, в техникуме, училище; переезд из села в город; поступление на работу и т. п. Оставшись без «поводы­ря», они готовы следовать за первым попавшимся челове­ком, который захочет «вести» их за собой. Например, если такой подросток, поступив работать на завод, попадет в бригаду, где по любому поводу принято употреблять спир­тное, то он, не задумываясь, перенимает эту традицию, заставляет себя пить, выполняя требования традиций, под­ражая старшим членам бригады и безоговорочно подчиня­ясь им.

К доминирующей гиперпротекции относится и воспита­ние в условиях высокой моральной ответственности. Здесь повышенное внимание к ребенку сочетается с ожиданием от него успехов гораздо больших, чем он может достичь. Эмоциональные отношения более теплые, и ребенок изо всех сил искренне старается оправдать надежды родителей. В этом случае неудачи переживаются очень остро, вплоть до нервных срывов или формирования комплекса неполноцен­ности. В результате такого стиля воспитания возникает страх перед ситуацией напряженности, испытанием, что в даль­нейшем часто становится толчком к употреблению психотропных веществ.

Повышенное внимание к ребенку в сочетании с тесным эмоциональным контактом, полным приятием всех пове­денческих проявлений означает воспитание по типу потвор­ствующей гиперпротекции. В этом случае родители стремят­ся выполнить любую его прихоть, оградить от трудностей, неприятностей, огорчений. В такой семье ребенок всегда находится в центре внимания, он — объект обожания, «ку­мир семьи». «Слепая» любовь побуждает родителей преуве­личивать его способности, не замечать отрицательные каче­ства, создавать вокруг ребенка атмосферу восхищения и похвалы. В результате, у детей формируется эгоцентризм, завышенная самооценка, непереносимость трудностей и пре­пятствий на пути к удовлетворению желаний. Такие подро­стки считают себя стоящими вне критики, осуждений и за­мечаний. Свои неудачи они объясняют несправедливостью окружающих либо случайными обстоятельствами. Эту позицию формирует и подкрепляет поведение родителей, которые всегда активно отстаивают интересы своего сына или дочери, не желают слушать об их недостатках и обличают всех, кто «не понимает» их ребенка или «виновен» в его неудачах.

Естественно, что личность, сформированная в условиях воспитания по типу потворствующей гиперпротекции, очень часто испытывает отрицательные переживания при первых же столкновениях с реальностью. Лишение привычной ат­мосферы восхищения и незатрудненного удовлетворения желаний вызывает у подростка социальную дезадаптацию, поскольку воспринимается им как кризисная ситуация. Не­умение преодолевать трудности, отсутствие опыта пережи­вания отрицательных эмоций побуждают его к употребле­нию психотропных веществ, поскольку они дают возмож­ность быстро без всяких усилий (волевых, интеллектуальных, духовных) изменить свое психическое состояние.

Следует отметить, что подростки, воспитывающиеся в условиях потворствующей гиперпротекции, крайне редко попадают в поле зрения нарколога не потому, что среди них реже встречаются случаи употребления психотропных веществ. Просто родители всеми силами стараются скрыть факты употребления алкоголя или наркотиков. Сначала они пытаются оправдать своего ребенка, как бы «не замечая» того, что происходит, или объясняя такое поведение под­ростка его тонким душевным складом, необходимостью сти­мулирования творческих способностей. Затем подростка на­чинают лечить частным образом, чтобы избежать постанов­ки на наркологический учет. И только когда подросток совершает преступление или все средства самостоятельного лечения исчерпаны, он поступает в наркодиспансер, чаще всего уже в очень запущенном состоянии.

Воспитание по типу гипопротекции, напротив, означает пониженное внимание к ребенку. В этом случае родители крайне мало интересуются делами, успехами, переживани­ями подростка. Формально запреты и правила в семье суще­ствуют, требования к ребенку предъявляются, но родители не контролируют их выполнение, забывая, что они вчера требовали от сына или дочери. Ситуация бесконтрольности, а то и безнадзорности ребёнка обусловлена либо равнодушием родителей, либо их чрезмерной занятостью, сосредо­точенностью на других жизненных проблемах. Недаром у подростков, ставших алкоголиками, родители либо нигде не работали и вели паразитический, асоциальный образ жизни, либо, наоборот, были очень добросовестными, от­ветственными административными или научными работни­ками.

Если гипопротекция сочетается с хорошим эмоциональ­ным контактом, т. е. родители любят ребенка, хотя и не за­нимаются его воспитанием, то такой ребенок растет в ситу­ации вседозволенности, у него не вырабатывается привыч­ка к организованности, планированию своего поведения. Преобладают импульсы, отсутствует представление о том, что «хочу» должно быть на втором месте после «надо». У таких детей к подростковому возрасту, по сути, не развива­ется саморегуляция, и их поведение аналогично поведению акцентуантов по неустойчивому типу.

К серьезным негативным последствиям ведет воспита­ние в условиях гипопротекции в сочетании с эмоциональ­ной холодностью родителей, отсутствием душевного кон­такта. В этом случае ребенок постоянно ощущает свою не­нужность, обделенность лаской и любовью. Он тяжело переживает равнодушное отношение, пренебрежение со сто­роны отца и матери, и эти переживания способствуют фор­мированию у него комплекса неполноценности. Дети, ли­шенные любви и внимания родителей, вырастают озлоб­ленными, агрессивными. Они привыкают рассчитывать только на самих себя, во всех видят врагов, а своей цели добиваются силой или обманом.

Наиболее часто сочетание гипопротекции с эмоциональ­ной холодностью (вплоть до эмоционального отвержения) встречается в социально неблагополучных семьях. Там, где родители злоупотребляют алкоголем, ведут аморальный об­раз жизни, дети обычно заброшены, предоставлены самим себе, лишены элементарного ухода и заботы. Здесь часто применяют к детям физические наказания, побои и истяза­ния за малейшие проступки или просто так, чтобы «сорвать зло». Тяжелая домашняя обстановка побуждает подростка искать утешения в компаниях таких же обездоленных сверстников. Усвоенные от родителей представления о жизни и её ценностях (асоциальное поведение, злоупотребление спирт­ными напитками, принципы типа «у кого сила, тот и прав» и др.) они переносят в эту уличную группу, образуя свою криминогенную среду.

Очевидно, что воспитание по типу гипопротекции, по сути, оставляет ребенка «один на один» с жизненными труд­ностями. Лишенный руководства взрослого, его защиты и поддержки, он испытывает отрицательные эмоциональные состояния гораздо чаще, чем может выдержать еще не сфор­мировавшаяся личность. Поэтому вместе умения преодоле­вать трудности, искать выход из фрустрирующей ситуации подросток ищет способ снять напряжение, изменить свое психическое состояние. В этом случае психотропные веще­ства выступают для него универсальным средством для ре­шения всех его жизненных проблем.

Помимо рассмотренных выше основных типов неправиль­ного воспитания, существует еще множество подтипов, где переплетаются различные элементы, входящие в основные. Собственно, в чистом виде указанные типы воспитания встречаются в реальной жизни гораздо реже, чем их сочета­ния. Это обусловлено прежде всего тем, что в настоящее время семья не представляет такого единства, как это было в прошлом веке. Зачастую сейчас члены семьи относятся к ребенку по-разному, создавая каждый свои условия воспи­тания. Например, отец может осуществлять воспитание сына по типу гипопротекции в сочетании с эмоциональной хо­лодностью, мать — по типу доминирующей гиперпротек­ции в сочетании с повышенной моральной ответственнос­тью, а бабушка, с которой внук проводит основную часть своего времени, — по типу потворствующей гиперпротек­ции. Что вырастет из такого ребенка? Трудно сказать. Но можно с уверенностью заявить, что условия для формиро­вания его личности крайне неблагоприятные.
Некангруэнтность в общении; альтернирующее воспитание

Ситуация, в которой к ребенку предъявляются противо­речивые требования, когда устои и традиции в семье практически отсутствуют, а нормы поведения непостоянны, наиболее опасна для формирования личности ребёнка, особенно в раннем возрасте. Современные исследования показы­вают прямую связь алкоголизма и наркомании несовершен­нолетних с такими условиями развития, как альтернирующий (переменный, чередующийся) тип эмоциональных отноше­ний со стороны родителей и неконгруэнтность общения родителей с детьми.

Неконгруэнтность, т. е. несоответствие слов родителей интонации и мимике, часто встречается в случае скрывае­мого эмоционального отвержения ребенка. Слушая настав­ления и поучения родителей, находясь под постоянным кон­тролем и вниманием взрослых, ребенок в то же время чув­ствует их неискренность, глубоко спрятанное равнодушие. Такое положение может сложиться в семьях с появлением мачехи или отчима, которые стараются играть роль хороших родителей. Ребенок глубоко переживает эту ситуацию, тон­ко чувствует фальшь отношений, понимает, что он «лиш­ний», что его не любят. Менее очевидно для взрослых, но не менее остро для ребенка проявляется аналогичная ситу­ация и в родной семье. Например, радостный, сияющий первоклассник, весь измазанный грязью, с восторгом рас­сказывает матери, как они сажали деревья в школьном дво­ре. Мать хвалит его за участие в полезном деле, но лицо ее выражает досаду и недовольство по поводу испачканной одежды. Если ребенок постоянно сталкивается с тем, что родители, вроде бы слушая и отвечая ему, думают совсем о другом и это отражается в их мимике и интонациях, ею внимание раздваивается из-за противоречивого содержания общения. Это отражается и на его поведении, делая ребенка двигательно расторможенным, гиперактивным. Получая про­тиворечивую информацию от родителей, ребенок никогда не научится концентрировать свое внимание, вырабатывать формы целенаправленного поведения.

Еще более негативные последствия дает альтернирую­щее, т. е. неустойчивое эмоциональное, отношение со сто­роны родителей, особенно матери. Имеется в виду непосле­довательность, немотивированность эмоциональных прояв­лений, когда похвала или упрек зависят от настроения, а не от хорошего или плохого поведения ребёнка, Особенно отрицательно сказывается такой тип отношений, если он начинается с раннего детства. Например, ког­да мать в хорошем настроении, она обнимает, целует ре­бенка, увлеченно играет с ним, т. е. создает ему ситуацию удовлетворения, одобрения, счастья. Потом она отводит его в ясли или детский сад, уходит и надолго оставляет с чужи­ми людьми, заставляя испытывать страх, тяжело страдать без ласки, утешения и, главное, ни за что, без всякой вины со стороны ребенка. Когда мать опять возвращается и заби­рает его домой, ей некогда играть с ребенком, она устала на работе, раздражена, сын или дочь кажутся ей надоедли­выми, невыносимыми, капризными. Поэтому мать отталки­вает ребенка: «Отстань, мне некогда!», «Не мешай, я заня­та!», «Иди отсюда, играй сам, мне не до тебя тут!» Ребенок обижается, плачет, снова идет к матери. Мать наказывает его за капризы, а ребенок не может понять, за что: «Что случилось?», «Что плохого я сделал?» Утром он вел себя также, и все было хорошо, мать была довольна им, а вече­ром почему-то все плохо. Потом, когда мать опять в хоро­шем настроении, жизнь для ребенка снова прекрасна, хотя ведет он себя точно так же, как всегда.

В результате малыш усваивает тот факт, что все происхо­дящее с ним (нежность и ласка матери или ее раздражи­тельность и строгость) зависит не от его поведения, а от внешних причин, обстоятельств, времени. Вчера было пло­хо, сегодня хорошо, потом опять будет плохо, непонятно почему...

Ребенок не может понять, что происходит с матерью, почему она меняет одну «личину» на другую, относится к нему так по-разному. В конечном счете, он вообще отказы­вается от попыток понять причинно-следственные связи ок­ружающего социума, не анализирует соответствие своих поступков социальным нормам, не вникает в причины из­менения настроения у самого себя, не ищет источник своих радостей и огорчений, поскольку они непредсказуемы, как непредсказуемо настроение его матери. Такое непонимание причинно-следственных связей между поступками, действи­ями, настроением и эмоциональным состоянием, по мере взросления ребенка, делает все более прочным представление о неконтролируемости изменений своего психического состояния. Став взрослым ,такой человек, желая поднять свое настроение (если оно не «хочет» повышаться само со­бой), прибегает к искусственному способу регулирования психического состояния, например, к употреблению психотропных веществ.

Помимо негативных последствий неправильного воспи­тания, особо следует отметить пагубное влияние на разви­тие ребенка неблагоприятной обстановки в семье, вызван­ной конфликтными отношениями между родителями. Ребе­нок (особенно маленький) не может определить, кто из родителей прав. Он не знает, на чью сторону становиться, и тяжело страдает, буквально «разрываясь на части» между родителями, сопереживая им обоим, потому что он любит обоих и нуждается в любви отца и матери в равной степени. Позже он научится ограждать себя от таких переживаний, начнет избегать семейных сцен, уходя из дому или не обра­щая на них внимания, иногда даже посмеиваясь над «при­чудами» родителей. Однако эта защита будет достигнута до­рогой ценой — ценой отчуждения от родителей, высокоме­рия по отношению к ним, эгоизма, циничного отношения к чувствам других людей.

Влияние супружеских конфликтов не только на разви­тие личности, но и на возникновение отклонений в пси­хике детей (неврозы, психотические реакции и др.) давно известно детским психиатрам. Если родители используют ребенка как орудие в семейных баталиях, то конфликт меж­ду взрослыми перекладывается на плечи детей, глубоко раня их неокрепшую психику. Например, мать, убеждая сына или дочь we любить папу», вынуждает ребенка лгать, делать вид, что он действительно больше не любит папу в угоду маме, воспитывая в нем лживость, притворство, скрыт­ность.

Иной раз отклонения в развитии психики ребенка или его плохое поведение, возникшее как следствие конфликт­ных отношений между родителями, становятся стабилиза­торами отношений в семье. Пока ребенок, на котором вы­мещается супружеский конфликт, болеет или его поведе­ние вызывает опасение, муж и жена невольно объединяются в общей заботе о нем, острота их конфликта ослабевает. Когда же ребёнок выздоравливает или его поведение нормализуется, конфликт между родителями вспыхивает с новой силой. Получается, что выздоровление ребенка дестабилизи­рует такую семью, и, наоборот, эта семья сохраняется за счет здоровья ребенка. Поэтому лечение невротических или поведенческих расстройств у детей — это прежде всего ле­чение семьи, в которой они живут. Иногда удается вылечить некоторые расстройства (ночные страхи, внезапно возни­кающее заикание и другие отклонения), воздействуя толь­ко на родителей (в основном, на мать), даже без непосред­ственного контакта с ребенком.

Таким образом, семья, не сумевшая дать ребенку роди­тельской любви, заботы, душевного контакта, ощущения защищенности, устойчивости и гармоничности отношений, приводит к самой разнообразной психической и личност­ной патологии в будущем, которая, в свою очередь, явля­ется предпосылкой употребления психотропных веществ.

Отчужденность детей от родителей, их безнадзорность, неумение почувствовать радость от хорошо выполненной работы приводят к невосприимчивости мира духовных цен­ностей, нравственных идеалов, признанных обществом.