Психология больших групп: социально-психологические феномены

- когда в метро кто-то громко сморкается

- когда кто-то слушает громко играющий приемник или магнитофон

- когда в метро грызут орехи, семечки и т.п.

- когда кто-то справляет нужду на улице

- когда бросают мусор на тротуар

- когда употребляют ненормативную лексику (“мат”)

- когда употребляются такие крепкие выражения как "стерва", "к чертовой матери" и т.п.

- когда кто-то слушает громко играющий приемник или магнитофон

- когда сосед или соседка по номеру в гостинице просит бритву, расческу или т.п.

- когда кто-то разговаривает вслух в кинотеатре

- когда кто-то пользуется зубочисткой

- когда в магазине стоящий впереди долго перебирает продукты

дома (с гостями и соседями):

- когда домой звонят после 23 часов вечера или до 8 утра

- когда кто-то дает другому домашний телефон респондента

- когда у соседей за стеной громко играет музыка

- когда друзья интересуются сексуальной жизнью респондента

- когда на работе кто-то пьет из чашки респондента

- когда друзья просят поносить какую-то вещь или попользоваться какой-то вещью респондента

- когда кто-то начинает рассуждать о том, как надо себя вести

- когда кто-то пространно рассуждает о том, чего сам хорошо не знает

- когда долго и пространно говорят о том, о чем можно сказать в двух словах

- когда кто-то делает намеки на то, чего респондент не знает

- когда шепчутся в присутствии респондента

- когда кто-то выражает соболезнование, хотя сам человек ничего не говорил о своих неприятностях

- когда кто-то, войдя в комнату, не здоровается

- когда кто-то демонстрирует свое плохое настроение

- когда обсуждают отсутствующих

- когда берут и читают бумаги со стола респондента

- когда малознакомые люди обращаются к респонденту на "ты"

- когда кто-то высмеивает религиозные чувства в присутствии верующего

- когда кто-то высмеивает национальные черты в присутствии человека этой национальности.
Однако характеристика любого общества может быть дана не только с помощью описания существующих в нем неформальных запретов, но и посредством описания того, что составляющие его люди определяют как вполне допустимое поведение. Следуя тем же количественным барьерам, которые были приняты при описании существующих неформальных запретов и ограничений, можно отметить, что москвичей практически не раздражает, когда в гостях предлагают посмотреть семейные фотографии (В45 - 91,6 % опрошенных), когда обращаются на "вы", по имени и отчеству (90,8 %), когда соседи просят вынимать почту из их ящика во время их отъезда (В12 - 86,7 %), когда кто-то в троллейбусе или в трамвае просит передать водителю деньги на билеты (В3 - 85,6 %), когда в гостях просят разуться (В4 - 85,6 %), когда кто-то поправляет на себе в присутствии других людей одежду (В34 - 82,5 %), когда разговаривают за едой (В53 - 80,9 %).

Чуть меньше нравится людям, когда другие интересуются их возрастом (вопрос В50 не раздражает 78,1 % респондентов), когда на работе кто-то причесывается в присутствии окружающих (В22 - 77,7%), когда кто-то звонит им домой по служебным вопросам (В37 - 76,7 %) и когда незнакомые люди на улице спрашивают, где была куплена эта вещь (В13 - 75,6 %). А позиции В72, В10, В80, В26 и В32 не раздражают от двух третей до трех четвертей опрошенных.

Важной характеристикой общества могут служить и те поведенческие акты, которые достаточно редки в этом обществе. Данное исследование не ставило себе целью изучение редких форм поведения. Однако полученные в нем результаты заслуживают определенного внимания. Так, в частности, в начале 1996 года 30,7 % москвичей утверждали, что у них никогда не просили деньги взаймы, обещая отдать с процентами (при этом без процентов занимали почти у всех); 13,6 % ни разу не сталкивались с просьбой соседей на время отпуска присмотреть за их домашними животными; и у 13,6 % сосед или соседка по номеру в гостинице никогда не просила бритву или расческу.

Из этих трех позиций наиболее любопытна первая, характеризующая денежные отношения советского периода, когда вложенные во что-либо деньги не приносили их владельцу дохода. Именно тогда сложилась нормативная сфера, не позволяющая давать деньги в долг под процент. Подобная практика, особенно в отношениях с друзьями, считалась кощунственной. И даже в 1996 году, когда облигации государственных займов позволяли людям получать ежемесячно 6-7 % дохода от вложенного капитала, люди продолжали считать заем друзьям явлением, на которые не распространяются коммерческие инновации нового времени. Характерно, что подобный взгляд на вещи характеризовал, согласно данным исследования, не только тех, кто давал деньги в долг, но и тех, кто их просил.

Безусловно, сделанные наблюдения могут оказаться весьма полезными при сравнении полученных в Москве данных с аналогичными материалами, характеризующими другие страны и другие культуры. В настоящее время существуют государства, где даже положительное высказывание мужчины по поводу одежды женщины квалифицируется как сексуальная агрессия, а желание помочь нести тяжелую сумку - как покушение на ее независимость и социальное равенство. Просьбу разуться в гостях в дореволюционной России вероятно сочли бы издевательством. Следует вспомнить и описание обеда в больших крестьянских семьях, когда принятие пищи происходило в абсолютном молчании. С этой точки зрения, полученная характеристика общества в целом может считаться интересным этнографическим материалом. Однако, не меньший интерес вызывает также сравнение отношения к указанным поведенческим актам в различных возрастных и социальных слоях и группах.

Достаточно заметные различия в оценках раздражающего поведения были выявлены в оценках представителей разных полов. Следует особо отметить, что женщины (571 человек) вообще намного чаще мужчин (449 человек) выражают негативную реакцию на чужое поведение. В частности, в данном исследовании не было отмечено практически ни одного случая, когда процент мужчин заявляющих, что данное поведение их раздражает, был больше, чем аналогичный процент женщин. Если же это случалось, разница была минимальна и не выходила за пределы стандартной ошибки измерения.

В свою очередь, женщины значимо (р < 0,01) чаще мужчин заявляли, что их раздражает, когда в их присутствии рассказывают сексуальные анекдоты (В1), громко сморкаются в метро (В5), матерятся (В6), просят попользоваться какой-либо вещью (В7 и В36), пытаются познакомиться на улице (В9), сидят в метро нога на ногу (В17), за столом говорят о смерти (В19), пьют из их личной чашки (В30), целуются в общественных местах (В32), опаздывают на свидание больше, чем на 10 минут (В47), обращаются, не будучи близко знакомы, на "ты" (В52), спрашивают об их возрасте (В50), употребляют крепкие выражения (В54), пользуются зубочистками (В55), справляют нужду на улице (В57), придя в гости, просят достать еще спиртного (В74), шепчутся (В76) и грубовато обращаются в транспорте (В81).

Очевидно, что указанные позиции распадаются на две примерно равные группы. Первую составляют высказывания, характеризующие сексуальные взаимоотношения полов. Мат, крепкие выражения, сексуальные анекдоты, приставания на улице и, наоборот, опоздания на свидание, а также вид целующихся или справляющих нужду задевает женщин больше, чем мужчин.

Полученные данные представляются интересными в следующем отношении. Как явствует из отечественной публицистики, большинство указанных проявлений традиционно характеризуют в сознании (по крайней мере, самих мужчин) тип «настоящего мужчины» – грубоватого, вольно ведущего себя и не обращающего внимания на женскую блажь парня, обозначаемого в западной литературе словом «macho». Более того, многочисленные специальные работы показывают, что именно этот тип мужчины сильнее всего привлекает женщин. Сравнивая выводы этих работ с существующими в массовом сознании и выявленными в данном исследовании установками женщин, можно лишний раз убедиться, что эпатаж, контраст с правильным и обычным играют немаловажную роль в сексуальных отношениях мужчин и женщин.

Вторая группа высказываний так же характеризует большую чувствительность женщин – только теперь уже не в сфере сексуальных отношений, а применительно к внесексуальному поведению. Женщины хуже мужчин реагируют на то, что кто-то пытается воспользоваться их вещами, будь то расческа или личная чашка, «тыкает» им или похлопывает по плечу в транспорте, сидит в метро нога на ногу, грозя испачкать проходящих, громко сморкается или на глазах у публики ковыряет в зубах, не говоря уже об отправлении естественных потребностей в общественном месте.

Несомненно, все указанные проявления носят социокультурный характер и меняются с эпохами, а оценки их усваиваются в ходе воспитания. Однако также несомненно, что в основе негативного отношения к обеим парадигмам лежит очевидный вред, который данное поведение может принести индивиду, будь то синяк, поставленный macho, или грязные личные вещи, испачканные другими людьми. Характерно, что более чувствительные во всех отношениях женщины оказываются сензитивнее мужчин и в этих вопросах.

Не менее интересны и те позиции, где реакция женщин практически не отличаются от мужской. Выше уже было отмечено, что отношение российских женщин к дружеским объятиям на работе (они раздражают 25,2 % мужчин и 22,7 % женщин) может удивить многих иностранцев. Точно также может вызвать интерес тот факт, что женщины, хуже мужчин относящиеся к приставаниям на улице (негативную реакцию дали 43,6 % женщин), практически не возмущаются (негативная реакция лишь у 21,6%), когда их на улице спрашивают, где они купили эту вещь (В13). Или, что мужчины даже несколько хуже женщин относятся к тому, что кто-то напрашивается к ним в гости (50,5 : 45,3) (В15). Необычным может показаться и то, что женщины не меньше, а, наоборот, даже несколько чаще мужчин раздражаются на рассказы о детях (35,7 % - мужчины и 37,2 % - женщины) (В16).

Тот факт, что женщины, при всем своем желании посекретничать с подругами, менее, чем мужчины, склонны повествовать о своих амурных делах, многократно был отражен в литературе. В этой связи интересно, что тип гусарски похваляющихся своими победами мужчин, похоже, отходит в прошлое. По сравнению с 69,3 % женщин, не любящих расспросов об их сексуальной жизни (В21), 63,5 % мужчин, которых эти расспросы также раздражают, представляются достаточно высокой цифрой. Следует отметить, что данный показатель хорошо коррелирует с публикуемыми в последнее время в России материалами об увеличении сексуальных проблем у мужчин.

Судя по всему, в последнее время наметились и некоторые изменения в отношении разных полов к трудовой деятельности. Традиционно работающие больше, чем женщины, мужчины сейчас показали худшую, чем женщины, реакцию на звонки им домой по служебным вопросам (20,5 % мужчин : 17,7 % женщин) (В37). Это подтверждается их реакцией на вопрос В31, из которого следует, что мужчины, представляющие тот самый пол, которому исторически положено находиться в боевой готовности на случай любых неожиданностей, не меньше, чем женщины (68,4 % мужчин : 72,3 % женщин), раздражаются, когда их беспокоят во время положенного им отдыха.

Особого разговора заслуживает ситуация оплаты совместного отдыха, описанная вопросом В73. Полученные результаты свидетельствуют, что москвички охотно принимают ухаживания, выраженные в виде оплаты мужчиной их совместного отдыха. Они считают это закономерным и подобное поведение их не раздражает (79,1 % не раздражает, когда мужчина платит за них, 8,7 % раздражает, 6,7 % не встречались с такими случаями и 5,5 % затруднились ответить). В то же время мужчины явно иначе относятся к своей почетной обязанности платить за женщину, которую пригласили на свидание. Большая часть мужчин охотно предоставила бы женщине возможность платить за себя самой (44,7 % мужчин раздражаются, если женщина настойчиво пытается заплатить за себя; 47,1 не раздражаются, 6,4 % просто не встречались с такими случаями и 1,8 % затруднились ответить).

В этой хорошо осознаваемой сфере отношений между позициями мужчин и женщин существует явный диссонанс. Как правило, женщины, соглашаясь, чтобы за них платили, не собираются брать на себя за это никаких обязанностей, выражающихся не только в желаемых мужчиной сексуальных контактах, но и в ожидаемом мужчиной от партнерши "женском" поведении, исключающем доминантность. Это отчетливо видно из материалов изучения нормативной сферы (см. /83/ и раздел 4.2.), показывающих, что женщины претендуют на равенство во взаимоотношении полов, отстаивая свое право на выбор и на инициативу.

В западноевропейских странах и особенно в США, баланс права на свободу поведения и денежной зависимости отчетливо рефлектируется обеими полами. Гармонизация отношений в столь деликатной сфере достигается путем реализации женщинами своей материальной независимости и оплаты своих расходов. В противовес этому в России мужчины сталкиваются с ситуацией, когда женщина хочет быть независимой, но предпочитает, чтобы при этом за нее платили. Позиция эта по-своему уникальна, отличаясь не только от норм поведения, принятых на Западе, но и от традиционного женского поведения, бытующего на Востоке. В публицистике и в газетных хрониках неоднократно описывались случаи физического насилия, применяемого лицами кавказской национальности к российским женщинам. Меньше почему-то известны причины этого насилия, связанного с невыполнением женщинами обязательств, жестко связанных в сознании кавказцев с отсутствием протеста (а следовательно согласием) женщин против оплаты их развлечений.

Достаточно количество различий в представлениях о том, как нельзя себя вести было получено в разных возрастных группах. В исследовании респонденты были условно разделены на 6 возрастных групп: 1) до 25 лет (146 человек), 2) от 26 до 35 лет (183 человек), 3) от 36 до 45 лет (218 человек), 4) от 46 до 55 лет (176 человек), 5) от 56 до 65 лет (161 человек) и 6) старше 65 лет (135 человек).

Было показано, что ровно в половине случаев наблюдается зависимость степени неприятия указанного поведения от возраста. Причем, как правило, зависимость эта - прямая, означающая, что степень неприятия с возрастом растет (лишь в некоторых случаях зависимость является обратной). Прямая зависимость степени раздражения данным поведением от возраста отмечена относительно высказываний В1, 2, 5, 6, 8, 9, 11, 17, 19-21, 27, 30-33, 35-37, 44, 46, 48, 53, 54, 63, 65, 66, 69-72, 74, 75, 77, 78. Причем во всех случаях разница между ответами младшей и старшей возрастных групп является значимой на 1%- ном уровне. Следует отметить лишь одно исключение из выявленной закономерности. По ряду позиций наблюдается незначительное снижение числа раздражающихся указанным поведением в старшей возрастной группе (свыше 65 лет), когда самые пожилые люди несколько больше, чем предшествующий (и только предшествующий!) им возраст, готовы мириться с подобным положением дел. Такая динамика наблюдается в распределении ответов по позициям В6, 11, 27, 35, 37, 44 и 46.

Обратная зависимость, означающая снижение степени раздражения с возрастом, была обнаружена относительно позиций В14, В15, В18, В43, В58 и В61. В трех случаях (В15, В18, В61) здесь было отмечено так же незначительное нарушение динамики в старшей возрастной группе, означающее, наоборот, меньшую готовность стариков, чем представителей возрастной группы 56-65 лет, мириться с подобными ситуациями.

В свою очередь, свободными от указанной зависимости степени неприятия данного поведения от возраста являются позиции В3, 4, 7, 10, 12, 13, 16, 23-26, 28, 29, 34, 38-42, 45, 47, 49-52, 55-57, 59, 61, 62, 64, 67, 68, 76, 79, 80, 81.

Фактически, основное различие между двумя основными наборами поведенческих актов (отражающим четкую возрастную зависимость роста или снижения раздражения и не отражающим такой зависимости) заключается в том, что в первом наборе сосредоточено абсолютное большинство высказываний, относящихся к сексуальной сфере, а во втором их практически нет. Так же в первом наборе содержатся практически все высказывания, которые описывают ситуации, происходящие в гостях или дома, включая телефонные контакты, а во втором - абсолютное большинство высказываний, которые описывают ситуации, происходящие согласно тексту вопроса на работе. Иными словами с возрастом респонденты начинают резче реагировать на бестактность, касающуюся сексуальной сферы, и на бестактность, проявляемую к ним в домашних условиях. Одновременно реакция на неделикатность, проявляемую по отношению к респондентам на работе, как правило, от возраста респондентов не зависит.

Интересные взаимосвязи были выявлены между степенью неприятия включенных в опросник ситуаций и уровнем образования респондентов. Так, например, достаточно весомая часть позиций, которые оказались не связаны с возрастом респондентов, показали устойчивую связь с их уровнем образования.

При обработке исследования были выделены следующие классические образовательные группы: 1. не учился или получил начальное образование - 50 человек; 2. получил неполное среднее образование (7-8 классов) - 188 человек; 3. окончил среднюю школу (с получением аттестата) - 166 человек; 4. окончил ПТУ со средним образованием, окончил техникум, среднее специальное училище - 298 человек; 5. окончил 3-4 курса вуза (без получения диплома) - 33 человека; 6. окончил вуз (институт, университет, академию) с получением диплома - 286 человек.

Однако, с точки зрения исследований нормативной сферы, различия между людьми, закончившими среднюю школу, и людьми, закончившими техникум, являются весьма неопределенными и не поддающимися однозначному толкованию. В этой связи для анализа связанных с объемом полученных знаний, широтой кругозора и уровнем общей культуры закономерностей, которые могут объяснить большую или, наоборот, меньшую терпимость индивидов к различным социальным явлениям, было решено подвергнуть сравнению только группу лиц, получивших высшее образование, и группу лиц, не получивших среднего образования.

Такое сравнение может показаться весьма спорным в связи с тем, что подавляющее большинство проживающих в столице молодых людей и лиц среднего возраста, как правило, заканчивают школу и получают среднее образование. Незаконченное среднее образование чаще характеризует пожилых людей, чья юность пришлась на довоенный или военный период. В этой связи сравнение респондентов без среднего образования и респондентов с высшим образованием могло воспроизвести различия, имеющиеся между молодыми и пожилыми людьми.

Однако, среди тех 188 человек, которые не получили среднее образование, оказалось 34 человека в возрасте до 25 лет, 14 человек в возрасте 26-35 лет и 30 человек в возрасте 36-45 лет, а среди тех 286 человек, у кого было высшее образование, 60 человек оказались в возрасте 46-55 лет, 38 человек в возрасте 56-65 лет и 28 человек в возрасте старше 65 лет. Кроме того, 6 из 16 позиций, по которым были выделены значимые различия между низко образованными и высоко образованными респондентами, не показали ранее связи возраста респондентов с неприятием ими изучаемого поведения. Таким образом, можно считать, что данное сравнение позволяет выявить основные связи нормативной сферы индивидов с широтой их мировоззрения.

В результате проведенного анализа было обнаружено, что процент лиц с высшим образованием, которых раздражает предложенное им для оценки поведение, значимо выше, чем аналогичный процент лиц с незаконченным средним образованием, по следующим позициям: В4**, В6**, В15*, В27*, В38*, В39*, В46**, В47*, В49**, В59**, В62*, В63*, В66* и В78** (одна звездочка означает значимость различий на уровне 0,05, две - на уровне 0,01). В то же время были обнаружены значимые различия и в обратном соотношении. Относительно позиций В10* и В32** было показано, что процент лиц с высшим образованием, негативно относящихся к указанным поведенческим актам, здесь значимо ниже, чем аналогичный процент лиц с незаконченным средним образованием.

Таким образом, лица с высшим образованием в большинстве случаев значимых различий проявляют гораздо меньшую терпимость по отношению к недостаточно деликатному поведению, чем слабо образованные респонденты. Исследование показало, что образованные люди с большим, чем те, кто не получил даже среднего образования, раздражением воспринимают предложение разуться в гостях; нецензурную брань; назойливое напрашивание в гости равно как и появление гостей без предварительной договоренности; активную невежественность, выражающуюся в разглагольствовании о плохо известных самому говорящему вещах; назойливым соболезнованиям и любым другим видам ложного сочувствия неприятностям, прикрывающего обычное любопытство; интерес к служебным бумагам, касающимся лишь их хозяина; вовлечению себя против воли в чужие семейные разборки; энергичную жестикуляцию собеседника; излишнюю откровенность собеседника; разбрасывание мусора.

Очевидно, что большая часть указанных позиций включает в себя защиту своего внутреннего мира от вторжения туда чужих и малознакомых людей. Указанная особенность проявляется у людей с высоким уровнем образования достаточно часто, вызывая при их контактах с людьми менее образованными широко описанный в литературе конфликт. Люди с более низким уровнем образования, предпочитающие называть себя "простыми людьми", будучи менее ранимыми, и в этой связи не имеющие серьезных причин особенно активно защищать свое Я, часто возмущаются закрытостью и дистанцией людей образованных, которую квалифицируют как "надменность умников". В свою очередь, люди с высоким уровнем образования и сложной духовной и интеллектуальной жизнью часто возмущаются грубостью и бесцеремонностью недостаточно образованных людей, стремящихся как можно больше узнать о собеседнике, чтобы составить программу адекватного взаимодействия с ним.

В то же время в исследовании было показано, что люди менее образованные намного резче высоко образованных реагируют на то, что у них просят деньги взаймы (29,6 % : 19,5 %), а также на поцелуи в общественных местах (48,5 % : 22,1 %). Поцелуи в общественных местах как часть сексуальной свободы вызывают более терпимую реакцию образованных людей именно в связи с широтой их взглядов. В то же время нежелание занимать деньги является гораздо более трудно объяснимым моментом, поскольку подобная позиция выглядела бы гораздо понятнее у людей образованных, характеризующихся, как только что было показано, развитым индивидуализмом, а не наоборот. Тем не менее разница в позициях высоко образованных и недостаточно образованных людей по этому вопросу достаточно велика, чтобы данное наблюдение нельзя было посчитать артефактом. Не исключено, что это отношение связано с необходимостью малообразованных людей, доход которых в среднем, конечно же, ниже, чем у людей высокообразованных (в данном исследовании - 750 тыс. руб. на человека у лиц с незаконченным средним образованием против 1 млн. 250 тыс. руб. у лиц с высшим образованием) часто занимать деньги.

Дифференциация реакции респондентов на основе их принадлежности к разным социальным слоям и группам в данном исследовании была затруднена в связи с незначительной величиной выборки. Большинство выделенных групп составляли по 40-50 человек, что не позволяло определять статистически значимые различия. Тем не менее, в некоторых случаях отчетливо была видна разница в ответах, вызванная не столько полом или возрастом респондентов, сколько спецификой их трудовой деятельности. В этой связи было решено провести анализ, который можно было бы расценивать как предварительное определение возможных зависимостей, подтверждение которых требует дальнейших экспериментов.

Выборка была дифференцирована по основному занятию респондентов. В ней были выделены лица, работающие по найму на постоянной работе полный день (составляющие основную массу опрошенных); лица работающие неполный день на контрактной основе; лица, занимающиеся частным предпринимательством; те, кто занимается ИТД; военнослужащие срочной службы; студенты ПТУ, техникумов и вузов; пенсионеры; домохозяйки и безработные. После этого среди лиц, работающих по найму полный день были выделены руководители высшего уровня и главные специалисты; руководители среднего звена; специалисты с в/о или сс/о; служащие из числа технического и обслуживающего персонала; квалифицированные рабочие; неквалифицированные рабочие и офицеры.

Анализу подвергались те случаи, когда реакция принадлежащих к определенной группе респондентов заметно отличалась от реакции на данный вопрос представителей всех остальных групп. Сравнение процента лиц, ответивших, что их раздражает указанное поведение, со средним процентом тех, кого раздражает данный вопрос во всей выборке (или, соответственно, среди всех работающих по найму) может дать представление об истинной величине описываемой тенденции.

Большая часть зафиксированных отличий была связана, как уже указывалось, с полом, возрастом или, в крайнем случае, с уровнем образования респондентов. Так, очевидно, что самый низкий среди всех групп работающих по найму процент офицеров, раздражающихся на сексуальные анекдоты (11,5 %), определяется прежде всего тем, что офицеры являются мужчинами, а самый низкий процент раздражающихся на матерные выражения, обнаруженный среди квалифицированных рабочих (78,4 %), связан с наиболее низким уровнем образования этой социальной страты в сочетании с наличием там большого числа мужчин.

В некоторых случаях самые яркие характеристики пола или возраста выявлялись именно в ответах представителей определенных социальных групп, поскольку не все, а только определенные, наиболее типичные представители половой или возрастной группы бывают согласны выбрать данную профессию. Так, например, офицеры демонстрируют в своих ответах настоящую мужскую реакцию, которая не была выявлена при анализе совокупных ответов всех мужчин в выборке. В исследовании было отмечено, что офицеров намного больше других раздражает, когда их настойчиво расспрашивают о неприятностях (В59 - 75,0%), когда кто-то выражает им свои соболезнования, при том, что они стараются не рассказывать о своих неприятностях (В39 - 84,8 %) и когда о неприятностях рассказывает кто-то из сослуживцев (В42 - 62,4 %).

Аналогичным образом могут быть объяснены многие характеристики других социальных групп и страт. Так, например, основная часть различий между пенсионерами и всеми остальными стратами и между студентами и всеми остальными стратами связана прежде всего с их возрастом. Благодаря утрате определенных функций и возрастному консерватизму, пенсионеров больше, чем представителей других групп, раздражают позиции В1 (62,8 %), В17 (63,0 %), В21 (80,1 %), В32 (57,2 %), В54 (84,9 %), а эмоциональных, терпимых и вообще не обращающих, как и положено молодежи, на многое внимание студентов, наоборот, меньше других раздражают позиции В1 (4,7 %), В8 (30,6 %), В29 (8,0 %), В63 (17,2 %), и больше – позиция В41 (16,2 %), когда к ним обращаются на "вы" и по имени-отчеству.

При этом терпимость студентов позволяет говорить об определенном отсутствии или, по крайней мере, снижении в их среде степени нормативности поведения, обязательного для общества в целом. Несомненно, терпимость к чужому поведению вовсе не означает снижение нормативной требовательности индивида к самому себе. Однако, вероятность подобной взаимосвязи отсутствия раздражимости и отсутствия соответствующей нормативности в студенческой среде, судя по всему, достаточно высока. Иллюстрацией данного вывода в проведенном исследовании может служить значительно более низкая степень раздражения (и, вполне вероятно, соответствующего запрета) от поведения, описанного позициями В6, В40, В49 и В78. Эти позиции входят в число тех двенадцати позиций, которые собрали в целом по выборке более 80 % заявлений респондентов, что данное поведение их раздражает, и могут, таким образом, расцениваться как запрещающие нормы. Однако, лишь 61,3 % студентов испытывают раздражение, когда слышат нецензурную лексику (В6), 60,4 % – когда кто-то демонстрирует свое плохое настроение (В40) 68,3 % – когда при них выясняют свои семейные отношения (В49) и 76,6 % – когда кто-то бросает мусор прямо на тротуар (ср. с 90,1 % по всей выборке) (В78).

Некоторая специфика реакции характеризуют также домохозяек и безработных. Ведущие домашний образ жизни домохозяйки, как правило, скучают; общение с людьми приносит им радость; поэтому в раздражающих и фрустрирующих ситуациях они чаще проявляют спокойствие и терпимость. Такова, например, их реакция на просьбу передать на билеты водителю (В3 – 2,6 %) или, например, реакция на напрашивание в гости (В15 – 36,6 %). В противоположность им безработные достаточно раздражены своим положением и периодическим отсутствием денег. Поэтому они намного чаще других демонстрируют негативную реакцию на безобидные, в принципе, предложения (то же В3 у них собрало в пять раз больше, чем у домохозяек, ответов "раздражает" – 13,4 %) или на тривиальный интерес (В21 – 75,1 %). Соответственно своему положению безработные крайне негативно реагируют и на вопрос о величине их зарплаты (В25 – 54,6 %).

Однако самой раздражительной социальной стратой явились те, кто занимается индивидуальной трудовой деятельностью. Лица, занимающиеся ИТД, демонстрируют (может быть в связи с неравномерностью доходов и соответствующей неясностью жизненных перспектив) высокие раздражительность и аутизм. При этом понятно, что лица, уже обладающие подобным набором личностных характеристик, могли в поисках работы по душе предпочитать ИТД всем другим видам деятельности. Однако, в любом случае факт остается фактом: по уровню раздражительности большинство ответов итэдэшников выше, чем ответы представителей других социальных страт. Наиболее заметна эта разница в ответах на вопросы В 10 (50,6 %), В15 (73,5 %), В27 (46,2 %), В33 (45,8 %), В36 (91,8 %), В66 (59,1 %), В68 (41,0 %), В71 (89,0 %), В72 (53,0 %), В80 (40,0 %). Получается, что занимающиеся ИТД люди крайне не любят, когда их учат, как надо себя вести, просят у них деньги взаймы (даже хотя бы под процент), напрашиваются к ним в гости или приходят в гости вообще без приглашения (а тем более если еще заказывают приготовить к их приходу конкретное блюдо!), начинают откровенничать с ними (что всегда предполагает необходимость ответной откровенности), просят попользоваться какой-нибудь вещью, а то и вообще лезут обниматься или подсаживаются к ним за стол. Их нелегкая жизнь отражается даже в том, что им не нравится, когда при них кто-то поправляет на себе одежду (В34 - 41,1 %).

Достаточно интересную реакцию демонстрируют по ряду позиций бизнесмены и предприниматели. Очевидно, что для бизнесменов главное, чтобы никто не отнимал у них время и не мешал их работе. Поэтому бизнесменов больше, чем других, раздражает когда кто-то долго рассказывает о своих детях (предмете для бизнесменов не интересном) (В16 - 56,0 %), когда в гостях им дают рассматривать семейные фотографии (В45 - 10,5 %), когда соседи просят на время их отпуска позаботиться о домашних животных (В25 - 54,7 %). Не нравится бизнесменам и когда их спрашивают о величине дохода (В25 - 54,7 %). Этой своей реакцией они сходны с безработными, но причины неприятия этого пункта у них принципиально иные. Не нравятся им и другие виды нарушения конфиденциальности их дел - в частности, когда кто-то берет и читает бумаги с их стола (В46 - 90,6 %) или спрашивает о содержании личного письма (В61 - 72,7 %). Сходным образом им не нравится, когда за их стол во время обеда подсаживается другой человек (В80 - 45,5%).

В целом, бизнесмены дают весьма уравновешенную реакцию на раздражающее поведение. Практически по всем позициям процент раздражающихся данным поведением предпринимателей соответствует среднему проценту по выборке. В известном смысле на них похожи руководители государственных предприятий, подтверждающие своей реакцией, что занятым делом людям некогда обращать внимание на житейские пустяки. В данном исследовании они демонстрировали даже большую, чем бизнесмены, терпимость. Намного более высокую, чем у других, степень раздражения вызвали у них всего лишь две позиции: просьба разуться в гостях (В4 - 24,5 %) и просьба дать домашний телефон (В20 - 61,1 %).

Вместе с тем, вопрос о терпимости главных руководителей остается открытым. В исследовании были получены данные, заставляющие усомниться в искренности ответов главных руководителей на вопросы анкеты. Так, например, интересные различия выявились между реакцией на позицию В30 ("когда кто-то пьет из вашей личной чашки") руководителей среднего звена и реакцией руководителей высшего уровня. Тесно взаимодействующие с подчиненными руководители среднего звена, как правило, бывают весьма недовольны тем, что кто-то пьет из их чашки (86,6 %), а сидящие в отдельных кабинетах главные руководители дают намного более смягченную реакцию. Лишь 52,0 % главных руководителей утверждают, что их это раздражает. Указанный показатель является самым низким среди всех других работающих и неработающих групп населения. Аналогичный процент отмечен лишь в студенческой среде (52,8 %). При этом у студентов все-таки 19,1 % опрошенных заявляют, что никогда не сталкивались с такими случаями и только 28,1 % утверждают, что их это не раздражает. В то же время из числа главных руководителей всего лишь 4,3 % признались, что никогда не сталкивались с такими случаями, а 40,8 % опрошенных руководителей утверждают, что их эта ситуация не раздражает. Крайне небольшое число главных руководителей в выборке (21 человек) не позволяет делать в отношении этой категории далеко идущие выводы. Однако, если другие исследования выявят высокий уровень терпимости и демократичности главных руководителей, то ответы представителей этого слоя на вопрос об использовании личной чашки могут оказаться поводом для некоторого сомнения в искренности их позиций.

Находящиеся на другом социальном полюсе неквалифицированные рабочие и технические служащие проявили показательно высокую раздражимость лишь в трех случаях. Неквалифицированные рабочие чаще других показали высокий уровень раздражения относительно телефонных звонков домой по служебным вопросам (В39 - 84,8 %). Их реакцию можно понять. Работа технических служащих не является квалифицированной и вряд ли вдохновляет тех, кто ее выполняет. Рабочий день этих людей строго нормирован и обращение к ним по служебным вопросам после окончания рабочего дня может означать либо дополнительную неинтересную работу, либо, что еще хуже, нагоняй за совершенные ошибки. В свою очередь, неквалифицированные рабочие больше всего раздражаются, когда кто-то интересуется их небольшой зарплатой и когда люди, входя в комнату, с ними не здороваются (В25 - 72,4 % и В62 - 92,7 %).

Вместе с тем, неквалифицированные рабочие показали низкий уровень раздражения поведением, заявленным в позициях В11 (когда в метро грызут семечки) (70,3 %), В40 (когда кто-то демонстрирует на людях свое плохое настроение) (60,3 %) и В56 (когда долго и пространно говорят о том, о чем можно сказать в двух словах) (69,1 %), которые, как было показано выше, собрали в целом по выборке более 80 % ответов "раздражает". Одновременно квалифицированные рабочие показали низкий уровень раздражения поведением, заявленным в позициях В6 (когда на улице матерятся) (78,4 %) и В78 (когда бросают мусор на тротуар) (77,5 % - ср. с 90,1 % по всей выборке). Не исключено, что и здесь наличие в данной среде менее негативной реакции свидетельствует о сниженной нормативности запрета на описанное поведение. Во всяком случае, описанные позиции позволяют составить непротиворечивое впечатление о специфических особенностях психологии низкоквалифицированных и малооплачиваемых людей.

Так же точно две специфические позиции, по которым выделяются своей реакцией солдаты срочной службы, способны составить представление о важных особенностях психологии этой социальной группы. Солдат заметно больше, чем других людей, раздражает, когда лузгают семечки в метро (В11 - 100%), и намного меньше других раздражает, когда в транспорте кто-то жестко требует, чтобы уступили место пожилому человеку (В14 - 18,7 %). Похоже, обе ситуации так или иначе связаны с представлениями солдат о должном порядке. Поэтому нарушение порядка вызывает у них негативную реакцию, а его восстановление - позитивную. К тому же, что порядка приходится добиваться достаточно жесткими способами, солдаты за время службы в армии несомненно успели привыкнуть.

Таким образом, помимо раздражения по поводу различных поведенческих актов, характеризующего общество в целом и вероятно обусловливающего нормативный запрет наиболее раздражающего поведения, данное исследование позволило выявить различия в реакции на это поведение представителей различных половых, возрастных, образовательных и социальных групп. Благодаря полученным результатам стало яснее, какие слои общества наиболее резко реагируют на вторжение в личное физическое и психологическое пространство индивида, а также на бесцеремонное использование чужого времени.

В то же время определилась и более терпимая, чем у других, а то и вообще индифферентная реакция представителей отдельных страт к некоторым видам недостаточно тактичного и деликатного поведения. Причины выявленной терпимости не были однозначно определены в данной работе. Для их понимания необходимо проведение дальнейших исследований, в частности исследований, носящих кросс-культурный характер. Однако даже полученные данные позволяют лучше понять психологию больших групп населения, описать если не стабильные основания моральной регуляции поведения россиян, то, по крайней мере, факторы данной регуляции, характерные для жителей Москвы в переходный социально-экономический период, который переживает сейчас Россия.